Жрецы и жертвы холокоста

[Владимир К.]

Жрецы и жертвы холокоста
Из бездны трагедии

Увенчается ли наше стремление

к новому мировому порядку успехом,

зависит от того, выучим ли мы уроки Холокоста.

Я. Дж. Кадеган

Эта работа была задумана несколько лет тому назад и складывалась по частям долго и трудно.

Тема оказалась чрезвычайно сложной и "горячей", если не раскалённой. Да и мировая жизнь всё время добавляла топлива в этот мистический кос­тёр – вспомним хотя бы поистине библейскую судьбу несчастной Газы или по­единок между Ватиканом и раввинатом по поводу Холокоста.

В полной мере своего собственного взгляда на предмет исследования мне выработать так и не удалось, и книга, выросшая из поначалу задуманной небольшой статьи, получилась весьма компилятивной.

Но я об этом и не сожалею: пусть читатели сами освоят избранные мною выдержки из разных книг, порой прямо враждебных друг другу, порой допол­няющих или повторяющих одна другую.

Только при таком проходе "по лезвию ножа" мне удалось в меру своих сил склеить более или менее цельную картину исторического явления, именуемо­го Холокостом.

Несколько книг, откуда я брал оценки и факты для моей работы, образо­вали её каркас. В первую очередь, это были два отчёта с двух конференций – Стокгольмской (2000 год) и Тегеранской (2006 год). Немало пищи для раз­мышлений дала мне совсем свежая книга "Отрицание отрицания, или битва под Аушвицем", созданная двумя авторами-составителями и незаурядными профессионалами А. Кохом и П. Поляном. Чрезвычайно много фактов и све­дений я почерпнул из книги американского историка Нормана Финкельштейна, которую несколько раз перечитал и всю испещрил своими заметками, восхищаясь правильным чувством меры и гражданской отвагой автора. Весь­ма помогла мне фундаментальная и предельно объективная работа россий­ского историка Г. В. Костырченко "Тайная политика Сталина. Власть и анти­семитизм", а удивительную по лиризму и печальной правде книгу Исраэля Шамира "Сосна и олива" я проглотил взахлёб, как художественное произве­дение. Словно зловещий, но увлекательный детектив я прочитал "Протоколы допросов Эйхмана".

Пришлось изучить и некоторые книги, наполненные чёрной яростью, ис­терической клеветой и клиническими картинами жизни, рождёнными больным воображением авторов, — некогда сенсационную повесть забытого ныне пи­сателя Валентина Ерашова "Коридоры смерти", книгу женской прозы начала перестройки "Новые амазонки" и сборник "Уроки Холокоста и современная Россия", подготовленный российским фондом "Холокост". Поистине неоцени­мую помощь в работе оказали мне исследования знаменитого историка Холо­коста французского еврея Роже Гароди "Основополагающие мифы израиль­ской политики". Его работа настолько аргументирована и объективна, что даже П. Полян, с саркастическим пристрастием оценивший в книге "Отрица­ние отрицания" труды ревизионистских историков, предпочёл воздержаться от комментариев по поводу этой образцовой работы знаменитого француза.

Поскольку почти все прочитанные и использованные книги были изданы крохотными тиражами и неизвестны массовому читателю, то я цитирую их до­вольно щедро. Может быть, что и чересчур щедро, за что прошу заранее чи­тателей простить меня. Но лучше пересолить с аргументами на такую взрыво­опасную тему, нежели не договорить чего-то.

На свои комментарии к прочитанному я тоже не скупился и не раз ощу­щал, что испытываю почти эстетическое удовлетворение от состояния творче­ства, довольно часто посещавшего меня.

Все другие источники, на которые я ссылался и которыми эпизодически и скупо пользовался, перечислены мною в заключении этой истерзавшей ме­ня работы.

I. Брызги шампанского

Начался совершенно дикий шабаш.

Л. Коваль

 

Мягкой прибалтийской зимой 1962 или 1963 года я жил на Рижском взмо­рье, в Дубултах, и переводил стихи литовского поэта Малдониса.

В это время в литературной среде ещё не было мировоззренческого рас­кола, и в Доме творчества я радушно компанействовал с Василием Аксёно­вым, с Анатолием Гладилиным, с Григорием Поженяном и сотрудником жур­нала "Знамя" Самуилом Дмитриевым, которого все звали попросту "Мулей". Никто тогда и не мог себе представить, что через несколько лет после арабо-израильской войны 1967 года воздух в мире неожиданно изменится, и многие мои друзья вдруг почувствуют себя евреями. Помню, как добродушный Муля вдруг с восторгом заявил: "Ну и дали мы этим арабам!" – как будто он воевал на Голанских высотах и отрывал окопы в песках Синая.

А я несколько позже, осмысливая эти перемены, написал стихотворенье, вспомнив о мягкой прибалтийской зиме 1962 года:

Пятнадцать лет тому назад

Три друга жили здесь беспечно.

Ну что ж! Никто не виноват,

Что это не продлилось вечно.

 

Ужель предопределена

Судьбой вся наша доля свыше?

  Как развела друзей она:

Один в гробу, другой в Париже.

 

А третий зимний воздух ртом

Хватает весело и жадно

И снова думает о том,

Что жизнь, как совесть, беспощадна.

 

Что вздохи матери земли,

Её озноб, её тревога

Затем, чтоб в мировой пыли

Не сгинула твоя дорога.

"В гробу" к тому времени был Муля Дмитриев, так радовавшийся победе евреев над арабами, "другой" – это Аксёнов с Гладилиным в одном флаконе, а третий – это я. Рядом с нами постоянно возникала журналистка Алла Гербер, неумело изображавшая из себя еврейскую красавицу, что вызывало у меня искреннюю жалость к ней.

На дворе стоял сырой прибалтийский январь, ветер с моря раскачивал под моими окнами старые сосны, с которых обрушивались тяжёлые, влажные хлопья снега.

В Дубултах было ветрено и неуютно, все забегаловки в округе нам надо­ели, и мы решили отпраздновать Старый Новый год в Риге, тем более, что на­ши старшие собутыльники — моряк Гриша Поженян и бывший разведчик Ови­дий Горчаков имели доступ в рижский Дом кино и соблазнили нас провести новогоднюю ночь среди киношной богемы.

Столик для известных столичных писателей нашёлся чуть ли не в центре низкого зала. Мы уселись, заказали традиционный латышский "Кристалл", шампанское, миноги и начали потихоньку провожать Старый Новый год.

Поскольку среди нас была единственная женщина — Алла Гербер, то вско­ре то ли Гладилин, то ли Аксёнов предложил выпить за неё. Мы подняли бо­калы шампанского, стали чокаться с нашей Эсфирью, но тут, встав из-за со­седнего стола, к нам выдвинулся грузный, крепко выпивший великан-латыш и, обращаясь к Гербер на ломаном русском языке, громко и отчётливо сказал фразу, смысл которой заключался в том, что он пьёт за то, чтобы древняя латышская столица как можно скорее освободилась от таких жидовок, как наша Алла.

Зал в Доме кино был небольшой, потолки низкие, голос у латыша зыч­ный... Наступила тягостная тишина, которая тут же разрешилась взрывом, потому что я, умевший в молодые годы (хлебом не корми!) попадать в лю­бые скверные истории, свободной рукою резко ударил снизу лапу латышско­го медведя-антисемита, да так удачно, что его бокал с шампанским вырвал­ся из толстых пальцев, ударился в низкий потолок, и мы все тут же оказа­лись осыпанными осколками хрусталя и янтарными брызгами божественного напитка.

Что было дальше в эту хрустальную ночь, помню смутно. Меня вырвали из медвежьих объятий латыша, нас растащили, его вывели из зала, празднество продолжалось, латышские киношники (не только евреи!) бросились поздрав­лять меня с благородным поступком, все восторгались моей спортивной реак­цией. Словом, ночь пролетела как нельзя лучше... К утру мы вернулись на так­си в Дом творчества. Напомню, что это всё случилось 45 лет тому назад...

А осенью 2007 года в жизни нашей Общественной палаты произошло зна­менательное событие. В результате ротации, предусмотренной положением о палате, туда вошли два крупных еврейских функционера – председатель фон­да "Холокост" Алла Ефремовна Гербер и руководитель организации со стран­ным названием МБПЧ — "Московское бюро по правам человека" некий Алек­сандр Брод, которые заменили собою в Общественной палате двух известных русских писателей Валерия Ганичева и Леонида Бородина... Радиостанция "Свобода", естественно, поздравила новых членов палаты и устроила с Аллой Гербер пространную беседу. Гербер сразу же сказала, что понятие "Холокост" должно войти в российские школьные учебники, что страна больна ксенофо­бией и не знать этой страницы истории ей нельзя, что её, Гербер, усилиями в Ростовской области в Змиевской балке, где, во время войны было расстре­ляно несколько тысяч евреев, поставлен памятник жертвам Холокоста – за счёт областного бюджета – на 59 млн руб. (надо было бы с немцев взять, как с правопреемников гитлеровской Германии); что в Общественной палате, кроме неё и Брода, есть "много порядочных и достойных людей" (она вспом­нила Тишкова, Сванидзе, Резника); что Холокост — это не еврейская тема, а общечеловеческая; что все цивилизованные государства поощряют изучение Холокоста; что она хотела бы видеть в Общественной палате Егора Гайдара и Михаила Ходорковского (ну, тогда уж и Невзлина с Березовским!), что евре­ям плохо было жить в "фашистской стране СССР", "им жить здесь не давали"; что у нас в стране "был фашизм"... Вот такими кадрами пополнилась в 2007 году наша Общественная палата.

А вспоминая историю с "брызгами шампанского", можно только доба­вить, что скандал, разразившийся в новогоднюю ночь в рижском Доме кино, был не случаен, поскольку латышское "гражданское общество" перед началом Второй мировой войны было насквозь пропитано сочным антисемитизмом, о чём рассказала подруга Ахматовой, известная литературоведка Эмма Герштейн в своих воспоминаниях, опубликованных в конце 90-х годов в "Новом мире". Герштейн так вспоминала о встрече с другом Есенина поэтом Иваном Приблудным:

"С собой он привел писателя, сына известного экономиста М. И. Туган-Барановского. Он жил в буржуазной Латвии... рассказывал о своей жизни в Риге. Он был женат на еврейке. На взморье были разные пляжи — для евре­ев и христиан. Он шокировал родню своей жены, показываясь на еврейском участке, а она выглядела белой вороной на христианском. Тугаи рассказывал об этом, смеясь, а мне казалось, что я слушаю какие-то сказки о доистори­ческих временах".

В России — царской ли, советской — такое средневековое разделение по разным пляжам — иудейским и христианским — было немыслимо.

Недели через две после новогодней ночи в Риге я зашёл в пивной бар возле нашего Дома творчества в Дубултах, сел за столик – и в шумной атмо­сфере мужского полупьяного веселья выпил пару кружек холодного рижского пива. Перед уходом огляделся. Грузный высокий человек, сидевший за со­седним столиком, показался мне знакомым. Более того, несколько раз я уло­вил на себе его внимательные взгляды. Не придав этому значения, я вскоре встал, оделся и вышел на пустынную заснеженную улочку. Сделал несколько шагов и почувствовал: меня кто-то догоняет. Я прибавил шагу, но меня оклик­нули со спины, я обернулся и тут же получил удар кулаком в лицо – прямо в переносицу. Очки разлетелись вдребезги, а неизвестный, пользуясь моим замешательством, бросился бежать в безлюдный переулок.

Взрыв ярости, столь знакомый мне по юношеским уличным дракам, со­рвал меня с места, я рванулся за ним и, поскольку в те годы ещё был в при­личной спортивной форме, через несколько мгновений догнал его и беспре­рывно, как боксёр на ринге, стал молотить бегущего от меня широкими изломанными шагами двухметрового пьяного, грузного человека ударами — в затылок, в ухо, в бычью шею. Мне приходилось чуть ли не подпрыгивать, чтобы достать до его лица, которое он старался закрыть на бегу обеими ла­донями. А он ещё и кричал при этом что-то латышское или фашистское.

Моя справедливая ярость после нескольких достигших цели ударов сразу же и схлынула... Удовлетворённый исходом короткой схватки, я набрал жме­ню свежего снега, умыл своё разгорячённое и окровавленное лицо, вернулся на перекрёсток, пошарил руками в снегу, нашёл разбитые очки... "Сволочь! По очкам ударил!" — я посмотрел вслед своему подлому сопернику, который по инерции ещё бежал от меня, уже успокоившегося и утолившего жажду мести...

Печально вздохнув, я пошёл к Дому творчества, прищуривая близорукие глаза. Но, прокрутив по дороге, словно кинокадры, всё происшедшее, понял, что этот латыш и есть обидчик нашей Аллы Гербер.

Жалко, что я не знал тогда ничего о том, кто зверствовал в Хатыни и в Саласпилсе, о латышском Холокосте, о фашистских карательных отрядах айзсаргов – я бы ещё добавил этому лесному брату...

Ореол защитника оскорблённой Аллы довольно долго светился над моей головой и не раз, как я теперь понимаю, помогал мне в моей литературной жизни. Но как я его мгновенно заработал, так быстро и промотал в течение одного вечера — 21 декабря 1977 года во время знаменитой дискуссии "Клас­сика и мы".

Гербер же, рассказывая в 2008 году на "Свободе" о музее Освенцима, выразила озабоченность тем, что наши музеи чересчур приукрашивают исто­рию Отечественной войны, что на неё нужно взглянуть по-новому. А тут как раз "по-новому" и взглянули: "бронзового солдата" эстонские неофашисты упрятали с глаз долой, старики-эсэсовцы из батальонов латышских карателей потянулись шеренгами по улицам Риги... Наверняка в их рядах марширует, если он жив, и обидчик Аллы Ефремовны из рижского Дома кино. Вот кого ей надо просвещать и перевоспитывать, вот из какой почвы ей, вместе со Сва­нидзе и Александром Бродом, надо вырывать корни антисемитизма. 
Продолжение в следующем сообщении

[Владимир К.]

II. Клиника имени Матвиенко

Молчит Лондон, молчит Нью-Йорк.

И только где-то за много тысяч кило­метров

ревёт советская артиллерия

на далёком волжском берегу,

упрямо возвещая великую волю русского народа.

В. Гроссман

В январе 2000 года, в день освобождения Освенцима советскими войска­ми, в Стокгольме состоялась международная конференция по Холокосту, в ко­торой участвовали главы многих правительств, эксперты, оставшиеся в живых жертвы Холокоста. Делегацию России возглавляла тогдашняя заместительни­ца председателя правительства Российской Федерации В. И. Матвиенко; по итогам конференции шведы издали книгу "Передайте об этом детям Вашим. История Холокоста в Европе, 1933-1945 (В дальнейшем для краткости я буду называть её "шведская книга"), написанную шведскими евреями С. Брухфельдом и П. Левиным. Первый из них, как сказано в аннотации, "член Шведского Комитета противодействия антисемитизму", второй — "экс­перт правительственной комиссии по вопросам имущества евреев". Серьёз­ные люди. Профессионалы своего дела.

В предисловии к книге, подписанном шведским премьер-министром Йорганом Персоном, сообщается, что "тираж книги в Швеции уже превысил мил­лион экземпляров" (видимо, по одной книге в каждую семью) и что "основ­ными заказчиками книги стали родители школьников, а также школы, библи­отеки и другие гуманитарные организации". В том же году книга была срочно переведена на русский язык и отпечатана тиражом 20 тыс. экземпляров. Под предисловием к русскому изданию стоит подпись В. И. Матвиенко. Послесловие сочинил бывший замминистра образования, один из крупных чиновников ельцинской эпохи Александр Асмолов.

В сущности, эта книга есть предъявление счёта к европейским народам, которые, соблазнившись фашизмом, объединились (кто вольно, кто неволь­но) в фашистскую Европу и совершили множество преступлений против чело­вечества, одно из которых было названо "Холокостом".

***

"Сразу же после поражения в июне 1940 г. режим Виши сам, без давле­ния со стороны немцев, принял ряд антиеврейских законов. Французская по­лиция с июля 1942-го принимала активное участие в массовых арестах мест­ных евреев".   "Депортировали более 80 тысяч" (шведская книга, стр. 34).

Да что говорить, мы и без этой статистики знали, что в нашем плену по­сле 1945 года остались на несколько лет около 50 тысяч французских фашис­тов, воевавших в войсках вермахта, и молчали об этом, вспоминая лишь про эскадрилью "Нормандия-Неман", про французское Сопротивление, потеряв­шее в борьбе с оккупантами за 6 лет оккупации не более 20 тысяч человек. Много это или мало? Для сравнения скажу, что народы Югославии из 16 мил­лионов населения потеряли в партизанской борьбе 300 тысяч человек, и да­же албанцы из одномиллионного населения – пожертвовали в борьбе за сво­боду 29-ю тысячами своих сыновей!

Понимая, что его родина была послушной коллаборационистской сорат­ницей Германии, де Голль был вынужден после победы союзников объявить амнистию всем гражданам "прекрасной Франции", служившим немцам, ам­нистировал сотни тысяч публичных француженок, обслуживавших гестаповцев и оккупационные части вермахта. Одним словом, то, что Франция была объ­явлена одной из стран-победительниц – является политическим спектаклем, который поставили Сталин, Черчилль и Рузвельт, чтобы показать всему миру монолитность и величие антигитлеровской коалиции и кое-как замазать гре­хопадение объединённой коричневой Европы.

Из книги "Протоколы Эйхмана":

"Только после того, как во Франции утвердило своё влияние СС, уполно­моченный по еврейскому вопросу Даннекер и его руководитель Эйхман смогли послать французских полицейских на "охоту за евреями", а когда гестапов­ские полицейские команды привлекли к этому ещё французских антисемитов и фашистов, число депортируемых стало расти. В 1940 г. ушли на Восток только три состава с евреями, в 1941 г. их было девятнадцать, в 1942 г. – сто четыре и в 1943 г. – двести пятьдесят эшелонов" (стр. 120).

Из допроса Эйхмана: "Эта телеграмма в отдел IV В4, мне в Берлин. Гаупт-штурмфюрер Даннекер сообщает, что переговоры, ведущиеся с французским правительством в Виши, дали следующие результаты: "Выдать для выдворе­ния из Франции всех евреев без гражданства, проживающих в оккупированной зоне. Премьер-министр Лаваль предложил, чтобы при выдворении еврейских семей из неоккупированной зоны брали и детей моложе 16 лет. Вопрос об ос­тающихся в оккупированной зоне детях его не интересует. Поэтому я прошу о срочном решении — можно ли, начиная примерно с 15-го эшелона с евреями из Франции, отправлять и детей моложе 16 лет?" (стр. 126).

Так что, если положить на весы истории деяния французских фашистов и подвиги эскадрильи "Нормандия-Неман" вместе с сопротивлением "маки", то антифашистская чаша легко взлетит вверх.

***

В 1944 году "в течение 42 дней, начиная с середины мая, более чем че­тыреста тридцать семь тысяч венгерских евреев были отправлены в Освенцим-Биркенау... в конце 1944 ещё около тридцати тысяч евреев погибли во время так называемых "маршей смерти" к австрийской границе или от рук венгерских нацистов"... (шведская книга, стр. 35).

Да, вклад Венгрии в Холокост был, пожалуй, самым впечатляющим из всех стран фашистской Европы – почти полмиллиона евреев!

Правда, в Польше их погибло гораздо больше, в том числе благодаря польскому "классическому антисемитизму", но Польши как государства во время работы Освенцима и Треблинки не существовало, она была оккупиро­вана, и потому венгерский вклад в Холокост, сделанный, что ни говори, во время существования Венгрии как государства, куда более отвратителен и подсуден. Хотя если разматывать весь клубок польской и венгерской распри с евреями, то очень не просто понять, чей антисемитизм круче — и почему.

Разбирая недавно свой архив, я нашёл газетную вырезку из "Советской России" за ноябрь 1991 года, 35 лет со дня Будапештского восстания 1956 го­да. В статье свидетеля венгерских событий журналиста Евгения Попова "По Будапешту на танке" были подчёркнуты моей рукой строки: "Демонстра­ция молодёжи устремилась к венгерскому радио... при попытке демонстран­тов захватить здание пролилась первая кровь. На стенах домов появились антисемитские и антикоммунистические надписи. События приняли неуправ­ляемый характер. Были осквернены памятники советским воинам". "Антисе­митские надписи" – редкая проговорка для подцензурной советской прессы.

Венгерское восстание 1956 года — самое тёмное пятно в советской исто­риографии. Что случилось той осенью в Будапеште? Какие силы (помимо аме­рикано-советских) столкнулись в этой короткой, но отчаянной и кровопролит­ной схватке? Историки советской эпохи, как черти от ладана, отворачивались от этого выброса почти инфернальной ненависти.

А на деле в Венгрии произошла необыкновенно жестокая вспышка граж­данской войны венгерских националистов с еврейской и проеврейской ком­мунистической и чекистской властью.

Националистическая венгерская прослойка попыталась повторить то, что уже происходило в Венгрии в 1919 году, когда было потоплено в крови прави­тельство Бела Куна — еврейский спецназ, представлявший элиту европейского и мирового интернационала, когда сам вождь вместе со своими соратниками-соплеменниками Матиасом Ракоши, Эдвардом Гёре, Тибором Самуэли – были вышвырнуты озверевшим народом в центр мировой революции – в Москву, в советскую Россию.

Вот что сообщает американо-еврейская газета "Форум" (от 3 августа 2007 г.) о режиме Бела Куна:

"Среди 48 народных комиссаров (министров) его правительства 30 были евреями, а среди 202 высших должностных лиц евреев было 161".

Честно говоря, даже при тотальном засилье евреев в ленинскую и раннюю сталинскую эпоху в Советском Союзе их пропорциональное представительст­во в высших эшелонах власти было всё-таки поскромнее. Может быть, имен­но потому венгерское восстание 1919 года против Бела Куна и его клики было столь яростным и кровопролитным. И не по этой ли причине дальнейшее "холокостное" отмщение венгров-националистов в эпоху фашистского союзниче­ства Венгрии и Германии в 1944 году по отношению к венгерским евреям бы­ла столь ужасающим. Венгры – народ куда более страстный и вспыльчивый, нежели славяне.

В 1956 году произошло нечто похожее: для еврейской властной структу­ры, возглавляемой уже не Бела Куном, расстрелянным в 1937 году, а его по­старевшим сподвижником Матиасом Ракоши, и воцарившейся в послевоен­ной Венгрии с помощью наших штыков еврейской партийно-чекистской бюро­кратии наступил своеобразный 1937 (или 1919-й?) год. Историк Г. Костырчен-ко в книге "Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм" так характери­зует венгерскую послевоенную высшую элиту:

"М. Ракоши, будучи сам евреем (как М. Фаркаш, Й. Реван, Э. Гере, Г. Петер и другие его ближайшие соратники)... ещё в мае 1945 года проин­формировал Москву о массовом вступлении евреев в ряды компартии Венг­рии, назвав это серьёзной угрозой для её будущего. Свои опасения Ракоши мотивировал пропагандой враждебных буржуазных сил, которые распростра­няли слухи о том, что венгерская компартия — это "еврейская фашистская партия" и что повторяется 1919 год. Когда руководство состояло исключитель­но из евреев во главе с Б. Куном"...

После окончания войны прошло всего лишь одиннадцать лет. Прослойка бывших венгерских фашистов, в числе которых было почти полмиллиона воз­вратившихся из советского плена 35-40-летних крепких мужчин, обученных воевать, поддерживаемая националистической молодёжью — венгерским "гитлерюгендом", – в течение нескольких дней смела венгеро-советскую власть. Восставшие понимали, что в разгаре холодная война, Америка во имя высшей цели – борьбы с СССР – поддержит их, закроет глаза на вспышку венгерского антисемитизма, — и это развязало им руки. Трупы сотен евреев из госбезопасности и ЦК венгерской компартии валялись на улицах и площа­дях Будапешта, висели вниз головами, подвешенные за ноги на венгерских липах... Из воспоминаний генерал-лейтенанта А. Малашенко "Особый корпус в огне Будапешта":

"В толпе раздавались свист и выкрики: "Нам не нужны гимнастёрки", "Долой Красную звезду!", "Долой коммунистов!", "Долой евреев!" (Военно-исторический журнал, № 10, 1993).

Из статьи венгерского историка Йожефа Форижа, написанной в 1989 г., но поскольку в переходящей на демократические рельсы Венгрии она не мог­ла быть напечатана, то автор опубликовал её в "ВИЖе" № 8 за 1990 г.:

"Проявлением этого национализма был немедленно всплывший антисе­митизм. .. старшего лейтенанта Яноша Бачи, попавшего в плен при осаде здания радио, повесили во дворе потому, что его посчитали евреем".

"Не мешало бы репортёрам и сотрудникам еврейского происхождения те­левидения и радио, регулярно натравливающим на существующую народную власть, питающим надежду на какое-то буржуазное преобразование, вспом­нить о вышесказанном. Их судьба была бы очень сомнительна после пре­образования такого рода" (из книги В. А. Крючкова "Личное дело", М., Экс-мо, 2003, стр. 45).

"Лозунги произносились самые разные — от социалистических до откровен­но фашистских <...> тотчас же после ухода наших войск начался дикий разгул грабежей и насилия. Самосуды вершились один за другим. В Будапеште на фо­нарных столбах вешали коммунистов, "агентов Москвы"; "О контрреволюцион­ном характере событий свидетельствуют идеи, провозглашённые участниками: антикоммунизм, национализм, антисоветизм, антисемитизм" (стр. 51).

Поэтому, видимо, весьма недвусмысленно и твёрдо прозвучали слова из приказа Главнокомандующего объединёнными вооружёнными силами Вар­шавского пакта маршала И. С. Конева, повелевающие раздавить венгерских мятежников:

"События показали, что активное участие в этой авантюре бывших хортистов ведёт к возрождению в Венгрии фашизма и создаёт прямую угрозу нашему Отечеству... нельзя забывать, что в минувшей войне хортистская Венг­рия выступала против нашей Родины вместе с гитлеровской Германией" (ВИЖ, № 12, 1993 г.)

А мы забыли об этом на 12 лет, и лишь ноябрь 1956-го в Будапеште вер­нул нам память...

В августе 2008 года я получил письмо из белорусской Орши от Сергея Лысковского, служившего в нашей армии осенью 1956 г. в Венгрии и видев­шего путч своими глазами.

Вот несколько отрывков из его письма:

"С 26-го по 30. X в пригороде Дебрецена банды уничтожали семьи наших офицеров и тех, кто их приютил <... > Утром вижу у казармы — листовок пол­но! На фото — наши солдатики без голов, за ноги привязаны на вагонах-те­лятниках <... > на дорогах оставляли младенцев. Вылезет сердобольный наш танкист убрать с пути – и гибнет <... > Один танк, сбив перила моста, слетел в реку – и все погибли: не мог водитель задавить дитя".

На такого рода садистскую жестокость едва ли были способны венгерские студенты — по официальной версии, якобы главная сила венгерского путча. Это дела и опыт бывших оккупантов — солдат рейха. И ещё из письма Лыс­ковского:   "ЕБН (Ельцин. – Ст. К.) покаялся перед хортистской Венгрией".

Вчерашние венгерские военнопленные подтвердили в эти дни свою репу­тацию жесточайших карателей, которую они заработали на оккупированной со­ветской земле... И у Москвы, конечно, независимо от решения "еврейского вопроса" в Венгрии, независимо оттого, какой национальности был посол Со­ветского Союза в Будапеште Андропов (у русских образовались свои счёты с венграми), был единственный выход: раздавить эту попытку фашистского реванша танками и посадить во власть вместо ненавидимых венграми евреев коренных, но умеренных венгров, вроде Яноша Кадара, у которого, кстати, в тайных застенках при Матиасе Ракоши на руках были вырваны ногти.

Конечно же, в дни лихорадочной политической чехарды, неудавшейся по­пытки опереться на Имре Надя Москве было выгодно объявить всё происхо­дящее происками американского империализма (что отчасти соответствовало истине) и ни в коем случае не выявлять "антисемитскую составляющую" бун­та. Не забудем, что на дворе стоял 1956 год с недавним XX съездом КПСС, с осуждением сталинского "антисемитского" 1937-го, да и 1949 года. А тут, как на грех – венгерский "антисемитский реванш"...

Но одно меня озадачивает до сих пор: почему наши еврейские либералы всю последующую историю восхваляли венгерский 1956 год, как восстание про­тив советского тоталитаризма, как борьбу под лозунгом "За нашу и вашу сво­боду"? Или их ненависть к социализму настолько мутила разум, что они в упор не видели антисемитской закваски венгерского взрыва и, проклиная сталин­ский 1937 год, одновременно оплакивали поражение венгерского термидора?

Полвека прошло с тех пор, и всё равно у нашей либеральной образованщины в душе ещё чадит это антисоветское пламя (с антисемитским отблес­ком! ). Свидетельство тому — шабаш на радиостанции "Свобода", где в нояб­ре 2006 года собравшиеся на этот кровавый юбилей восстания кадили ему славу и читали стихи своих кумиров, прославлявших в 1956 году антисовет­ский и антисемитский путч. Конечно, вспомнили стихи Манделя-Коржавина:

Я живу от нужды без надежды,

Я лишён и судьбы и души,

  Я однажды восстал в Будапеште

Против фальши, насилья и лжи.

(Цитирую, как запомнилось со слов кого-то из выступавших, кажется, Натальи Ивановой).

Своим хрипловатым тенорком делился воспоминаниями о пятьдесят шес­том годе Юз Алешковский: "Свет промелькнул! Мы ненавидели советский ре­жим и с радостью сообщали друг другу, что Венгрия восстала". Хорошо бы спросить Юза Алешковского вместе с Наумом Коржавиным, а от кого, по-ихнему, бежало в ноябре 1956 года во Францию семейство Саркози — от совет­ских танков или от венгерских антисемитов?

Прозвучали на "Свободе" и песенные строки Владимира Высоцкого, про­клинающего наше усмирение Будапешта, а заодно и Праги:

Мне сердце разрывает Будапешт,

Мне сердце разрывает Злата Прага.

Как же надо было страстно и слепо ненавидеть свою родину, свой народ, свою трагическую историю, чтобы забыть о том, сколько горя принесли нам венгерские оккупанты во время войны, чтобы не понимать антисемитскую подкладку будапештского бунта, чтобы забыть, как чешские легионеры дважды прошли с огнём и мечом по нашим землям — в 1919 году в составе чехословацкого корпуса и в 1941—45 годах в составе коричневого рейха (их, этих добродушных швейков, в нашем плену было, конечно, меньше, чем венгров, но всё-таки около 50 тысяч человек!). В основном это были водители немец­ких "тигров" и "Фердинандов".
Продолжение в следующем сообщении

[Владимир К.]

Жаль, что в роковые ноябрьские дни 1956 года ни Коржавин-Мандель, ни Юз Алешковский, ни Владимир Высоцкий не были в Будапеште. Если оста­лись бы живы и всё повидали бы собственными глазами, то, думаю, никогда не писали бы таких глупых и подлых по отношению к своей родине стихов и песен. Да и как можно было забыть – разве что в припадке антисоветского вдохновения – этим двум евреям, Коржавину и Алешковскому (да и Высоц­кий полукровка), о том, что рекордное количество евреев в 1944 году (около полумиллиона и всего за 42 дня!) было собрано при помощи венгерского на­селения и отправлено благодаря чрезвычайным усилиям венгерской админи­страции, жандармерии и прочих силовых структур в Освенцим на возведение оборонительных рубежей перед наступающей советской армией. Конечно, в Венгрии еврейским вопросом занимался Эйхман, но страна была в извест­ной степени самостоятельной и управлялась диктаторами, сначала Хорти, а потом Салаши, — коренными венграми. Без помощи венгров на разных уровнях такую грандиозную акцию было провести невозможно. Из протоколов допроса Эйхмана:

"В непринуждённой беседе за стаканом венгерского вина я сообщил им (Пасло Эндре и Ласло Бать — статс-секретари венгерского министерства вну­тренних дел. — Ст. К.), что Гитлер отдал приказ немецкой полиции, что он будет рад, если венгерских евреев <... > отправят в Освенцим. Затем я объ­яснил им, что хочет рейхсфюрер: предельный возраст 60 лет, не надо нетру­доспособных мужчин, нетрудоспособных женщин и детей; питание на два дня, жесткого обращения по возможности избегать (значит, везли не в газо­вые камеры, не для "окончательного решения еврейского вопроса", а на при­нудительные работы. — Ст. К.). Венгерская полиция провела в Будапеште эти мероприятия с евреями... Доктору Эндре пришлось договариваться с венгер­ской жандармерией, потому что там возникли разногласия — они хотели брать всех подряд, без ограничений возраста" (стр. 187).

А совсем недавно, в сентябре 2008 года, я участвовал в телевизионной передаче, посвященной "оттепели". И критик Наталья Иванова вспоминала стихи своего покойного мужа Александра Рыбакова. Я не запомнил их полно­стью, но строки "Ах, романтика, синий дым, в Будапеште советские танки" — остались в памяти, тем более что в конце с пафосом были причитания: "Сколько крови в подвалах Лубянки"... А сколько еврейской крови было на улицах Будапешта? Об этом, конечно, не желали думать ни Наталья Иванова, ни её покойный муж, сын писателя Анатолия Рыбакова, автора известных в своё время романов "Дети Арбата" и "Тяжёлый песок", романов о еврейских судьбах. Традиции венгерского антисемитизма неискоренимы. Не случайно во время нынешнего тотального кризиса, приведшего Венгрию на грань бан­кротства, они ожили в стране, которая совсем недавно бурно торжествовала своё вступление в Европейское сообщество. А в апреле 2009 года капитан ма­дьярской гвардии Андраш Драшкевич уже заявил в своей речи на Венгерском государственном телевидении: "Евреи управляют миром. Для их фокусов нужно лишь два миллиарда человек, а остальная часть человечества будет уничтожена" ("Еврейская газета", № 5, 2009 г., статья Д. Спритца "Чем по­догревают себя ультраправые").

Если синедрион верховных жрецов выносит какие-то решения, то мелкие жрецы-шестёрки должны проглотить язык, склонить головы и в упор не ви­деть, не вспоминать, как терзали венгерские фашисты венгерских евреев в 1956 году. Дуглас Рид в книге "Спор о Сионе" почти понимал сущность про­исходящего, когда писал, что "советская военная машина подавила народное восстание в Венгрии, восстановив в этой стране еврейско-коммунистический режим..." Но мелким жрецам было приказано закрыть глаза на еврейскую кровь 1956 года: на кону лежало нечто большее. Надо быть осудить ввод советских танков в Будапешт и получить козырную карту для шельмования Советского Союза вплоть до окончательной победы над ним. "Ведущие еврей­ские организации Америки, – пишет Н. Финкельштейн в книге "Индустрия Холокоста", – даже вступление советских войск в Венгрию в 1956 году заклей­мили как "лишь первую станцию на пути в русский Освенцим" (стр. 15). Ка­кая абсурдная логика! Наоборот, нечто подобное гитлеровской Хрустальной ночи, то есть еврейский погром, бушевал на улицах Будапешта. И если не всех евреев в те дни истребило венгерское "народное восстание" (по словам Дугласа Рида), то лишь потому, что в город вошли советские танки. Точно так же в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века шестеркам Холокоста бы­ло приказано не вспоминать о вкладе в Холокост украинских палачей Романа Шухевича, оуновцев и бандеровцев, организовавших резню евреев на Львовщине, о латышских лагерях смерти, куда евреев сгоняли местные национали­сты, об эстонских карателях, спаливших вместе с жителями белорусскую Ха­тынь... Им, этим шестёркам, был дан приказ поддерживать все "народные фронты", все "Саюдисы" и "Рухи", чтобы те завершили главное дело по раз­валу Союза. И лишь потом, когда "поезд ушёл", когда бывшие республики благодаря своим националистам стали "незалежными государствами", Сине­дрион развернулся на 180 градусов и прикрикнул на своих лакеев, чтобы они утихомирили антисемитскую прыть.

Когда у мировых владык есть высшие цели, более значительные, нежели лицемерная защита овец израилевых, то они с лёгким сердцем "сдают" своё послушное стадо. Точно так же, как сдавали его вожди сионизма во время торговли с гитлеровской элитой.

***

Вопреки расхожему мнению о том, что итальянцы были всего лишь навсе-го особыми апеннинскими фашистами и отнюдь не расистами и антисемита­ми, они всё-таки внесли, как утверждает шведская книга, скромный вклад в общеевропейское дело "Холокоста": "В июле 1943 года немецким войскам при поддержке итальянских нацистов удалось захватить восемь из тридцати пяти тысяч местных евреев и депортировать их в Освенцим" (стр. 35, швед­ская книга).

Особую жестокость в геноциде и сербов и евреев проявило небольшое, но кровожадное хорватское государство — вернейший союзник гитлеровской Гер­мании, руководимое усташами Анте Павелича: "Хорватских евреев обязали но­сить "Звезду Давида", а их собственность была конфискована. Только в конц­лагере Ясенево были убиты десятки тысяч сербов и двадцать из тридцати тысяч хорватских евреев. К концу октября 1941 года почти все евреи Хорватии были уничтожены. Около семи тысяч уцелевших чуть позже отправили в Освен­цим. Всего же за время войны лишились жизни более шестидесяти тысяч юго­славских евреев" (стр. 35, шведская книга). Но как изменилось за полвека вре­мя! Как либеральный Запад в наши дни поддержал гитлеровскую антисемит­скую союзницу Хорватию и сокрушал антифашистскую, непокорную Сербию!

...Ну и, конечно, румыны... Когда-то знаменитый немец фон Бисмарк произнёс опрометчивую фразу, что "румыны — это не нация, это профессия". Может быть, поэтому, став верными сателлитами фашистской Германии, ру­мыны сделали всё, чтобы доказать немцам, что они – нация, и отправили не­сколько сот тысяч своих солдат на Восточный фронт, и с евреями, как утверж­дает шведская книга, поступили, как потомки римских легионеров: "К началу войны в Румынии проживали свыше семисот пятидесяти тысяч евреев. Около ста шестидесяти тысяч из них были доведены до голодной смерти или расст­реляны румынскими и немецкими войсками в Бессарабии и Буковине, а ещё сто пятьдесят тысяч отправили в Транснистрию, где в большинстве своём они были уничтожены вместе с местными евреями" (стр.    35, шведская книга).

О голландцах и норвежцах сказать почти нечего, их вклад в общеевропей­ское дело ничтожен: при помощи соратников Квислинга всего лишь пятьсот тридцать два норвежских еврея были в 1942 году насильно посажены на немецкое судно "СС Донау" – и с тех пор их никто не видел в Норвегии. А гол­ландцы за все годы войны собрали по всей стране один-единственный эше­лон евреев – чуть больше трёх тысяч, и отправили их в концлагерь Собибор, за что доселе они обязаны соблюдать культ новой святой Холокоста Анны Франк. Дело дошло до того, что недавно чиновники местного самоуправления в Амстердаме обнаружили, что старый, чуть ли не столетнего возраста каш­тан возле её дома почти сгнил, вот-вот рухнет на соседний дом, и решили его спилить. Но еврейская община запротестовала (оказывается, Анна Франк, умершая в 1945 г., упоминала об этом каштане в своём дневнике, часть кото­рого, кстати, записана шариковой ручкой послевоенного производства), по­дала на чиновников в суд, который принял решение сохранить каштан, и сей­час специалисты ломают головы, как омолодить сгнившее дерево. Об этой мелодраме пишет московский ежемесячник "Холокост" в № 1 за 2008 г.

Культ несчастной и ничем не примечательной еврейской девочки в после­военные годы усилиями жрецов Холокоста приобрёл невиданные и даже урод­ливые масштабы – и формы. Как сообщает энциклопедия "Холокост" (изд. "Роспэн", М., 2005 г.), "улицы, школы, деревни и леса были названы в её честь. Картины и статуи увековечили её образ. В память о ней сочинялись стихи и песни... В 1957 году отец Ф. увековечил память о дочери тем, что по­мог основать фонд Анны Франк в Амстердаме" (стр. 647).

Даже известная исследовательница истории Холокоста Ханна Арендт бы­ла настолько обескуражена этой коммерческой кампанией, что в 1962 году с горечью заметила: "поклонение Анне Франк стало формой дешёвой сенти­ментальности за счёт великой катастрофы" (там же).

Более того, энциклопедия "Холокост" утверждает, что "выжившие узники лагерей и др. люди выражают негодование и сожаление по поводу того, что считают эксплуатацией культа Франк".

Сказано хотя и косноязычно, но по существу дела.

***

А вот ещё любопытные сведения из шведской книги.

В 1944 году видные деятели международного еврейства обратились к ан­гличанам, чья авиация уже владела воздушным пространством над всей Ев­ропой, с просьбой подвергнуть бомбардировкам железные дороги, ведущие из Венгрии к Освенциму, чтобы прекратить депортацию евреев через Слова­кию в лагерь смерти. "Шёл последний год войны, союзные войска контроли­ровали воздушное пространство Европы. Американские бомбардировщики почти ежедневно пролетали над лагерем, однако в силу ряда причин амери­канское и британское командование отказывалось отдать приказ о бомбарди­ровке. .. Некоторые официальные объяснения, сделанные во время войны, звучат цинично. Вот какой ответ дал член британского кабинета Ричард Лоу известному еврейскому общественному деятелю Хаиму Вейцману: "Довожу до Вашего сведения, что после детального изучения данного вопроса командо­вание наших ВВС вынуждено отклонить ваше предложение в связи с больши­ми техническими сложностями..." Одни историки видели причину отказа от бомбардировок в антисемитизме <...>, но как бы то ни было, факт остаётся фактом: реальная возможность спасти тысячи людей от газовых камер так и не была использована... " (стр. 80, шведская книга).

Правда, на Тегеранской "ахмадинежадовской" конференции по Холокосту была высказана ещё одна точка зрения — почему западные союзники не бом­били подъездные пути к Освенциму: сохранилось множество фотоснимков ла­геря с самолётов, на которых не видно было ни действующих газовых печей, ни дымящих труб, ни исполинских костров, на которых якобы постоянно сжи­гались десятки тысяч трупов. Если это так, то отказ британцев бомбить желез­нодорожные пути, ведущие к газовым печам — вполне логичен. Если тегеран­ские историки не правы, и англичане виноваты, то Алле Гербер необходимо удвоить свои усилия, чтобы английские школьники узнали о подлом поведении английской элиты по отношению к несчастному европейскому еврейству.

Конечно, у Англии с Америкой рыльца в пушку!

"13 мая 1939 г. около тысячи еврейских беженцев, спасаясь от нацистов, покинули Гамбург на борту немецкого парохода "Сент-Луис" и отправились на Кубу. Однако Куба отказалась их принять. Попытки получить убежище в США тоже ни к чему не привели. 17 июня после месяца странствий пассажи­рам пришлось сойти на берег в Антверпене. Большинство, в конце концов, оказались в руках нацистов и погибли в лагерях уничтожения" (стр. 79, швед­ская книга).

Бедные евреи! Ну то, что их не любили венгры за белакуновскую револю­цию 1919 года – это хоть можно понять и объяснить. Были причины нелюбви и у поляков к евреям – за века жестокого взаимного конкурентного существо­вания, когда они накопили друг против друга немало взаимных обид; даже французов понять можно, если вспомнить то унижение, которое испытала Франция в эпоху "дела Дрейфуса"...

Но за что кубинцы и американцы отказались помочь евреям? Разве что только из расчётливого эгоизма, замешенного на протестантской этике и ка­толическом антисемитизме...

Жаль, что евреи до сих пор не решились выставить денежный счёт высо­комерным янки за тысячу своих мучеников Холокоста, попавших в Освенцим по их вине. Ведь сумели же они слупить хорошие деньги со швейцарцев, ко­торые во время войны подобно американцам не впускали евреев, искавших спасения, в нейтральную Швейцарию! А если те и проникали нелегально, то бдительные швейцарцы сразу же выдавали их обратно немцам на расправу.

К слову говоря, после 17 сентября 1939 года, когда под напором вермахта рухнуло Польское государство и ещё не установилась окончательно граница между Германией и СССР, рассекшая Польшу "по линии Керзона", и когда волна Польских евреев, не желавших оставаться под властью Гитлера, хлыну­ла на советскую сторону, мы, в отличие от американцев, приняли их всех и тем самым спасли от неизбежной гибели в Освенциме или в Треблинке. Они авто­матически стали советскими гражданами, поскольку проживали в местечках Западной Украины и Западной Белоруссии. А их было около 2 миллионов. Так что "мировая общественность" (в том числе, конечно, и еврейская) должна быть благодарна Советскому Союзу за то, что пакт Молотова-Риббентропа значительно уменьшил цифру реальных потерь еврейства во время Холокоста. И Сталина следовало бы поблагодарить за присоединение прибалтийских го­сударств и Бессарабии с Буковиной к Советскому Союзу. Всё-таки евреям из этих земель было куда бежать в начале войны – на Восток, чем многие из них и воспользовались. А если бы война застала их в Польском государстве, в не­зависимых прибалтийских странах, то их ждало бы "окончательное и стопро­центное решение вопроса". Немало я встречал в своей жизни евреев, ставших в 1939-1940 году гражданами СССР, убежавших в 1941 году в тыл страны, что их и спасло. Так почему же нынешнее еврейство проклинает пакт Молотова— Риббентропа, аннексию Западной Украины и Западной Белоруссии, "оккупа­цию Прибалтики"? Не понимаю... Хотя эта психологическая ситуация, в об­щем, та же, что и с оценкой "прогрессивной общественностью" венгерского 1956 года...

Из шведской книги:

"К началу 1942 г. айнзацгруппы с помощью войск СС, полиции, вермахта и местных коллаборационистов уничтожили на советской территории более миллиона человек" (стр. 85). Это тех евреев, которые, к сожалению, не успе­ли убежать на Восток. "При проведении карательных операций в Прибалтике айнзацгруппы получали значительную помощь от местной полиции". "Айнзац­группы, действовавшие в Восточной Европе и на территории бывшего СССР, при поддержке полицейских батальонов и других подразделений уничтожили около двух миллионов человек" (стр. 53).

В каждом из "лагерей смерти" — Бельжец, Собибор, Треблинка — "рабо­тали примерно тридцать немецких солдат и около сотни наёмников из Украи­ны и стран Прибалтики" (стр. 56).

Вот куда надо отправляться "миссионерствовать" и внедрять новую миро­вую религию Холокоста нашей Алле Гербер с её верными помощниками. А за­одно посетить Польшу, селение Едвабне, где поляки-антисемиты сожгли в за­крытых конюшнях около 2 тысяч своих едвабненских евреев, где несколько еврейских погромов было в 1946 году, уже "после Освенцима", что случилось, впрочем, и в Венгрии, где произошли еврейские погромы в Кунмодарше (май 1945 г.) и в Мишкольце (июнь 1945 г.!) Сведения взяты из энциклопедии "Хо-локост", стр. 138.

Из шведской книги о поляках:

"Многие доносили немецким властям о побегах евреев из гетто или, взяв у беглецов деньги за предоставление им убежища, затем выдавали их наци­стам" (стр. 77).

А что происходило в Польше после войны, в 1946 году, "после Освенцима"?

"Когда около трёхсот тысяч уцелевших евреев – из трёх миллионов, жив­ших в Польше до войны, – вернулись домой, они были встречены в лучшем случае холодно, а в худшем — откровенно враждебно. Случались погромы, из-за которых многим евреям пришлось эмигрировать" (стр. 77).

Так что памятники убитым евреям во время погромов 1946 года надо ста­вить в польских городах – в Кельцах, в Парчеве, в Люблине. Это последние настоящие погромы в Европе, ставшие добавлением к уже прошедшему Холокосту... И о двух венгерских погромах надо вспомнить.

В общем, шведская книга о Холокосте составлена не без пропагандист­ского красноречия — но с цифрами, с фактами, с фамилиями. Главная её ценность заключается в том, что она убедительно доказывает: родина Холокоста не только Германия, но вся коричневая Европа, которую надо до сих пор пе­ревоспитывать.

А что же наша страна? Боролась она с "катастрофой" или способствовала ей? В этой книге много чего сказано о Советском Союзе, но в основном, к со­жалению, глупого, лживого и даже смешного.

"Советский Союз вёл борьбу за выживание и, хотя почти ничего не сде­лал, чтобы помочь евреям, нельзя не признать, что во время войны это госу­дарство евреев не дискриминировало" (стр. 74).

Ну, спасибо, признали, похвалили... Неужели госпожа Матвиенко, на­писавшая предисловие к этой книге и благословившая её издание в России, не знает, что именно советские войска, неся громадные потери, освободи­ли оставшихся в живых евреев из главных лагерей смерти: из Освенцима, из Треблинки, из Майданека, из Собибора, из Бельжеца, из Хелмно, из Равенсбрюка, из Саласпилса, из Вильнюсского, Минского, Каунасского, Винницкого и прочих многочисленных гетто... Зная, что Советский Союз, освобождая Европу от коричневой чумы, пожертвовал более чем двадцатью миллионами своих сыновей и дочерей, зная, что только прямые военные потери составляют девять миллионов самых сильных и самых молодых муж­чин нашего народа, зная, что только в ленинградской блокаде погибло око­ло миллиона её земляков — тогдашний вице-премьер правительства России, нынешний губернатор Санкт-Петербурга Валентина Ивановна Матвиенко бла­гословляет унизительную клевету на державу-победительницу и её героический народ:

"В западных исследованиях Холокоста до недавних пор в категорию "на­блюдателей" попадали, прежде всего, нейтральные страны, например Шве­ция и Швейцария, а также страны, участвовавшие в войне на стороне союз­ников (Советский Союз, США, Великобритания). Можно сказать, что все они стояли в стороне, пока гитлеровская Германия уничтожала миллионы людей" (шведская книга, стр. 94). Да вы, Валентина Ивановна, рекомендуя эту кни­гу к изданию, просто вытерли ноги нашим Знаменем Победы.
Продолжение в следующем сообщении

[Владимир К.]

Вы, госпожа Матвиенко, вместе с составителями и авторами шведской книги, чтобы оболгать итоги Великой Отечественной войны и нашей Победы, чтобы изобразить Советский Союз антисемитским государством, умолчали о знаменитой книге Василия Гроссмана "Треблинский ад", в которой будущий кумир либеральной еврейской интеллигенции писал в 1944 году после посе­щения Треблинки честную правду о том, что спасение евреев, томящихся в гитлеровских концлагерях, зависело только от Советской Армии:

"Весь мир молчит, подавленный, порабощенный шайкой захватив­ших власть бандитов. Молчит Лондон, молчит Нью-Йорк. И только где-то, за много тысяч километров ревёт советская артиллерия на далёком волжском берегу, упрямо возвещая великую волю русского народа к смертной борьбе за свободу, будоража, сзывая на борьбу народы мира".

Если вам, госпожа Матвиенко, этого гроссмановского свидетельства ма­ло – приведём ещё одно: "Видно, ужасна была сила русского удара на Волге, если сам Гиммлер прилетел самолётом в Треблинку и приказал срочно замести следы преступления, совершённого в 60 километрах от Варшавы. Такое эхо вызвал могучий удар русских, нанесённый немцам на Волге <...> и разве не удивительный символ, что в Треблинку под Варшаву пришла одна из победоносных сталинградских армий".

А вот ещё одно свидетельство честного летописца войны Василия Гросс­мана о "Треблинском аде" и еврейском мальчике: "Рассказывали о мальчи­ке, кричавшем у входа в "газовню": "Русские отмстят, мама, не плачь".

Обратите внимание, Валентина Ивановна, на одну особенность гроссмановского повествования: "воля русского народа", "сила русского удара", "русские отомстят"...

В 2008 г. в одной из передач на радиостанции "Свобода" Алла Гербер за­явила, что фашизм и сталинизм это одно и то же, что это ей стало ясно после того, как она прочитала книги Василия Гроссмана. Я не знаю, из каких книг председательница фонда "Холокост" это вычитала, но очень советую ей пере­читать "Треблинский ад" и выучить наизусть хотя бы такие нетленные скрижа­ли гроссмановского текста: "Невольно ещё раз хочется преклониться пе­ред теми, кто осенью 1942 года при молчании всего ныне столь шумно­го и победоносного мира вёл бой в Сталинграде против немецкой ар­мии, за спиной которой дымились и клокотали реки невинной крови. Красная Армия – вот кто помешал Гитлеру сохранить тайну Треблинки".

Алле Гербер и Валентине Матвиенко по их статусу должно знать, что пи­сал выдающийся антифашист Василий Гроссман об уничтожении узников Треблинки 23 июля 1944 года: "Удалось спастись варшавскому столяру Максу Левиту <...> он рассказал, как, лёжа в яме, слушал пение трид­цати мальчиков, перед расстрелом затянувших песнь "Широка страна моя родная", и слышал, как один из мальчиков крикнул: "Сталин ото­мстит".

Так что Вы, Валентина Ивановна и Алла Ефремовна, вольно или неволь­но глумитесь над убеждениями Василия Гроссмана, который своим честным пером свидетеля, очевидца и участника Священной Войны написал на скри­жалях истории, что все свои надежды на спасение оставшиеся в живых евреи возлагали на Советскую Армию, на русский народ и на Иосифа Сталина...

Помимо размышлений В. Гроссмана о Треблинке я рекомендую Алле Гербер, поставившей на одну доску фашизм и сталинизм, прочитать толстый роман её кумира "За правое дело", посвященный Отечественной войне и Сталинградской эпопее. В художественном отношении это весьма посредст­венная книга, но, тем не менее, ясно выразившая мировоззрение и убежде­ния автора. Не могу не привести несколько отрывков из неё.

О советской истории 20—30-х годов:

"Рабочий и крестьянин стали управителями жизни <...> родилось не­виданное в России народное просвещение, которое можно сравнить лишь со взрывом солнечного света астрономической силы <...> Простые люди, "четвёртое сословие", рабочие и крестьяне внесли свой простой, сильный и своеобразный характер в мир высших государственных отно­шений – стали маршалами, генералами, областными и районными руко­водителями, отцами гигантских городов, управителями рудников, заво­дов и земельных угодий" (стр. 43).

О Сталинградской битве: "В роковые часы гибели огромного города свершалось нечто поистине великое — в крови и в раскалённом камен­ном тумане рождалось не рабство России, не гибель её; среди горячего пепла и дыма неистребимо жила и упрямо пробивалась сила советского человека, его любви, верности свободе, и эта неистребимая сила торже­ствовала над ужасным, но тщетным насилием поработителей" (стр. 393).

О легендарном параде 7 ноября 1941 г.: "Красная площадь казалась Крымову широкой дышащей грудью России – выпуклая, живая грудь, над которой поднимался тёплый пар дыхания. И то широкое небо, что видел он в осенних брянских лесах, русское небо, впитавшее в себя хо­лод военного ненастья, низко опустилось над Кремлём.

В шинелях, в мятых шапках-ушанках, в больших кирзовых сапогах стояли в строю красноармейцы <...> То стояло войско народной войны. Красноармейцы украдкой утирали лица от тающего снега, кто брезен­товой потемневшей от влаги варежкой, кто платочком, кто ладонью <…> Сталин приблизился к микрофону, заговорил. Крымов не мог раз­глядеть его лицо – туман и утренняя мгла мешали смотреть. Но слова Сталина отлично доходили до Крымова.     

— Смерть немецким оккупантам! — сказал он и поднял руку. — Впе­рёд к победе!" (стр. 193).

Всё, что потом, через несколько десятилетий сочинил Гроссман в повести "Всё течёт" о "русском рабстве" и "советском антисемитизме", выглядит убо­гой конъюнктурой или в лучшем случае побуждает вспомнить строки Заболоц­кого: "Нет на свете печальней измены, чем измена себе самому".

И поэтому вполне закономерно, что на кремлёвском торжестве в июне 1945 года Генералиссимус произнёс знаменитую здравицу в честь русского народа. В это историческое мгновенье слово вождя совпало с чувствами и мыслями еврея Василия Семёновича Гроссмана. Мой отец Юрий Аркадьевич Куняев, преподаватель института имени Ф. Лесгафта, невоеннообязанный по здоровью, умер в окружённом Ленинграде 11 января 1942 г. в стенах своего родного института, куда он переехал, как и многие другие одинокие сотруд­ники, чтобы рядом друг с другом пережить самые тяжёлые дни блокады. Но не пережил.

Подробности того, как он умирал, мы узнали лишь в 1943 году, когда моя мать получила в эвакуации от его выжившей сослуживицы М. Лейкиной пись­мо с рассказом о последних днях жизни отца:

"Ваш муж умер в институте. Вы, вероятно, слышали, какую тяжёлую зи­му мы пережили. Мы все голодали так, как никто не может себе представить. Многие – даже преподаватели нашего института – проявляли себя, как голод­ные люди. Юрий Аркадьевич относился к той немногочисленной группе лю­дей, которая выдержанно переносила ужас голода, холода, невзгоды блока­ды. Он так же, как и другие, бывал ежедневно в столовой института и ждал тарелку супа без суеты и нетерпения, совсем не так, как многие другие. Его молчаливая скромность осталась с ним до конца его дней.

Он много работал, как все мы. Женщины преподавательницы и студент­ки шли в госпитали, сверх учебной работы в институте, а мужской состав был брошен для обучения рукопашному бою резервов Красной Армии. Юрий Ар­кадьевич проводил по нескольку часов на морозном воздухе, вся работа на голосе (команды) – Сколько людей им обучено, не знаю. Вероятно, много. Достаточно сказать, что в списке представленных к награде медалью "За обо­рону Ленинграда" есть его имя и указано: "...Был ответственным за подго­товку свыше 300 человек Октябрьского района".

В главном здании института (ныне Университета) имени Ф. Лесгафта над старинной парадной лестницей висит мемориальная доска со скорбным спис­ком преподавателей и сотрудников университета, погибших во время блокады. Список этот открывается словами: "Юрий Аркадьевич Куняев". Похоронен он в общей могиле на Пискарёвском кладбище. Письмо моей матушке написала ев­рейка М. Лейкина.

Она, как и многие другие ленинградские евреи, осталось жива только по­тому, что советские солдаты на Пулковских высотах, на Невском пятачке, на Карельском перешейке по всему периметру ленинградской обороны – два с лишним года держали оборону против миллионной армии европейских фаши­стов, возглавляемой генерал-фельмаршалом Леебом... И как только у Матви­енко язык повернулся одобрить книгу, где сказано, что мы "стояли в сторо­не, пока гитлеровская Германия уничтожала миллионы людей". Да быв­шая известная комсомолка Ленинграда – нынешняя мэрша невской столицы, совершив это деяние, просто плюнула в сторону Пискарёвского мемориала, где вместе с сотнями тысяч ленинградцев лежит мой отец...

Подумать только, если бы немцы захватили Ленинград, у нас не было бы ни Даниила Гранина, ни Иосифа Бродского, ни Александра Кушнера!

Вот ведь как получается: с каждым километром пространства, отвоёван­ного у немцев и обагрённого кровью наших солдат во время движения на За­пад, мы спасали какую-то долю восточноевропейского еврейства... А теперь, по истечении более шестидесяти лет, потомки этих спасённых евреев глумли­во пишут, что мы "стояли в стороне", что "уничтожение советских евреев проходило открыто, на глазах у местного населения, которое в боль­шинстве своём пассивно наблюдало за событиями" (стр. 95), что "Кремль не делал попыток спасать евреев".

По логике жрецов Холокоста, коль уж мы виноваты, что "стояли в сторо­не, пока гитлеровская Германия уничтожала миллионы людей", то нас (не французов, не венгров, не прибалтов, не поляков, а русских!) в первую очередь нужно учить урокам Холокоста. Тут Матвиенко и Асмолов стараются вовсю, почему-то излагая свои мысли одинаковыми словами.

Из В. Матвиенко: "Многолетняя стена умолчания Холокоста в России разрушена..." Из А. Асмолова: "Особая стена молчания возведена вокруг Холокоста в России..." (стр. 94).

А теперь обратим внимание ещё на два отрывка. Из предисловия Матви­енко: "Политический и исторический смысл запоздалого признания со стороны России места Холокоста в истории цивилизации означает, что отныне Россия входит в общий ряд цивилизованных стран, для которых эта катастрофа воспринимается как общечеловеческая, а не только на­циональная трагедия" (стр. 5).

Читаю и глазам своим не верю: да я же где-то всё это читал! Ну конечно, в послесловии Асмолова: "Политический и исторический смысл запозда­лого признания Россией места Холокоста в истории цивилизации будет означать, что наша страна после многолетнего молчания сделала свой выбор и входит в общий ряд цивилизованных стран, для которых ката­строфа Холокоста воспринимается как общечеловеческая, а не только национальная трагедия" (стр. 102). Все выделенные слова из текста Матви­енко одновременно являются словами Асмолова. Слово в слово. Кто у кого "сочинение списал"?

Неужели господин Асмолов, бывший в своё время замминистра образо­вания России и находившийся в подчинении у Матвиенко, сочинял за неё это предисловие и по рассеянности или по слабоумию вставил в предисловие Ва­лентины Ивановны целый абзац из своего послесловия?

Я не могу заподозрить саму Валентину Ивановну в примитивном плагиа­те, такого быть не может. Но так подставить свою начальницу, благодетель­ницу, вице-премьершу! А может, кто-то третий сочиняет эти "слоганы" и по­том снабжает ими и Асмолова и Матвиенко? А может быть, они оба, как два попугая, вызубрили один и тот же текст?

Но, возможно, есть и особая точка зрения на всё происходящее. Если яв­ление Холокоста народу непознаваемо, иррационально и не принадлежит ни истории, ни науке, а вере и стоит в ряду чудес, то всё, что связано с Холокостом, объяснить невозможно. А потому не надо и пытаться понять, как и за­чем появились у Матвиенко и Асмолова одинаковые тексты о Холокосте. Ведь есть же почти одинаковые тексты у всех четырёх евангелистов. А Матвиенко и Асмолов – тоже своеобразные "евангелисты" новой религии, и разобраться, почему они излагают одни и те же мысли одними и теми же словами, — эта попытка похожа на кощунство, на ревизию Священного писания. А если они оба, подобно апостолу Павлу, были удостоены откровения свыше, и Высшая Сила продиктовала им одни и те же заповеди?.. Всё, что исходит из области чуда, неподвластно никакой критике, и никакому людскому суду, и никакому разбирательству насчёт того, кому из них принадлежит интеллектуальная соб­ственность – то есть вышеприведённые "священные", словно вырезанные на Синайских скрижалях, заповеди. Они принадлежат Холокосту. 
Продолжение в следующем сообщении

[Владимир К.]

III. Перчатка Ахмадинежада

Только ссылки на так

называемый исто­рический "холокост"

  делают возможным продолжение Холокоста

палестинцев и всего арабо-исламского мира…

Мойше Арье Фридман, австрийский раввин

А теперь мы предлагаем нашему читателю отрывки из выступлений участ­ников уже ставшей всемирно знаменитой Международной конференции, кото­рая прошла в Тегеране в конце 2006-го, где президент Ирана Ахмадинежад бросил перчатку жрецам Холокоста.

Никаких особенных комментариев к этим текстам мы делать не будем — они говорят сами за себя.

Выдержки из выступлений мы публикуем по книге "Исследование Холоко­ста. Глобальное видение. Материалы Международной Тегеранской конферен­ции 11-12 декабря 2006 года" (Москва, Алгоритм, 2007).

Исраэль ШАМИР, израильский публицист:

"Тегеранская конференция вызвала бурю в мировой печати.

Казалось бы, что тут особенного? Проводят такие конференции повсюду, и в большинстве крупных городов мира от Владивостока до Сан-Франциско через Варшаву, Париж и Нью-Йорк есть центры по изучению Холокоста. В прошлом году русский еврейский олигарх Вячеслав Кантор тоже созвал кон­ференцию по Холокосту, и её почтили присутствием все главы правительств Восточной Европы и немало лидеров Запада. Почему же конференция, про­водимая в Тегеране, вызвала тысячи протестов и осуждений, почему Белый дом, канцлер Меркель, Ватикан и Европейское сообщество не поленились от­реагировать на небольшую встречу в далёком Тегеране?

Дело в том, что все прочие конференции почитали официальную версию, выработанную еврейскими организациями, как божественную догму, данную на горе Синай вместе со скрижалями Завета. Можно отрицать непорочность Богородицы и Воскресение Христово, можно хулить Магомета — но стоит усомниться в том, что именно шесть миллионов евреев были по предвари­тельному плану убиты немцами в газовых камерах промышленным образом — и вас могут в тюрьму посадить в Австрии, Германии, Франции, Швейцарии и других "цивилизованных" странах. Тегеранская конференция — первая, гото­вая отнестись к этому вопросу как к историческому событию, подлежащему критическому изучению".

Манучехр МОТТАКИ, министр иностранных дел Исламской Респуб­лики Иран:

"Я открыто заявляю, что антисемитизм является западным феноменом, типичным для западных стран. Этот феномен никогда не существовал на зем­лях Ислама. Тем не менее мы видим сегодня, что Исламская Республика Иран и все те, которые думают, что научное исследование исторических событий необходимо, подвергаются необоснованным обвинениям.

Президент Исламской Республики Иран спрашивал: если Холокост был историческим явлением, то почему нельзя позволить проводить исследования в контексте истории? Волна необоснованных обвинений была запущена про­тив Ирана. Те, которые стоят за кулисами этой грязной кампании, даже не беспокоятся о том, чтобы дать разумный ответ на этот рациональный вопрос.

Даже если нашлись бы доказательства того, что Холокост – это историче­ский факт, они должны ответить, не бросают ли они вызов собственным тре­бованиям на обеспечение свободы выражения мыслей, арестовывая учёных и исследователей, которые придерживаются взглядов, отличных от их собст­венных в вопросе о Холокосте, а также почему мусульмане этого региона, особенно палестинцы, являющиеся коренным населением Палестины, долж­ны платить дорогой ценой за преступления, совершённые нацистами.

Необоснованная философия земли без людей и людей без земли, кото­рая постулировалась во времена президента Джона Ф. Кеннеди для оправда­ния существования сионистской реальности, неправильна с обеих сторон, так как эта земля никогда не пустовала, а уцелевшие от преступлений нацистов не были без земли, они были гражданами европейских государств.

Эта конференция не собирается отрицать или доказывать факт Холокос­та. Она предоставляет возможность свободно выражать свои мысли учёным и просто думающим людям, которые лишены возможности высказать свой взгляд на исторические события в Европе, которая призывает к свободе, и где любая научная критика надуманной интерпретации Холокоста может доро­го обойтись. Против этих свободно мыслящих людей и исследователей вы­двигаются обвинения в защите нацизма и фашизма. Эти обвинения не имеют научной основы, так как многие критики Холокоста стали сами жертвами ра­сизма".

Мойше Арье ФРИДМАН, главный раввин ортодоксальной европей­ской общины Австрии:

"Будучи потомком очень уважаемой семьи европейских раввинов и глав­ным раввином ортодоксальной антисионистской общины Австрии, я всю мою жизнь занимался сионизмом и так называемым Холокостом и его последстви­ями в чисто историческом, политическом и религиозном плане. Кроме того, мне очень хорошо известны последствия стратегического злоупотребления этими историческими событиями. Я с ужасом вижу, как нашей иудейской ре­лигией и самобытностью и именем моих предков злоупотребляют, фальсифи­цируя исторические факты и превращая их в политическое орудие. Только ссылки на так называемый исторический "Холокост" делают возможным про­должение Холокоста палестинцев и всего арабо-исламского мира. Эти жесто­кости, в отличие от исторического Холокоста, происходят на глазах у всей мировой общественности, но палестинцы не имеют ни малейшей надежды на защиту и ни малейшей возможности защищаться".

... "Основатель сионизма Теодор Герцль уже в первых записях своих "Дневников" удивительным образом называет цифру шесть миллионов евре­ев, которым в Европе якобы угрожает опасность, и единственный шанс созда­ния так называемого еврейского государства появится лишь в том случае, ес­ли эти шесть миллионов европейских евреев постигнет катастрофа".

"После прихода к власти национал-социалистов в 1933 году сионистские организации Палестины в совместном письменном послании поздравили Гит­лера, указали на сходные черты идеологий и выразили надежду на сотрудни­чество.

Вскоре после этого национал-социалистические чиновники по приглаше­нию сионистского Еврейского агентства приехали в Палестину, где их ждал очень дружественный приём.

Во время состоявшейся в 1934 году беседы между Адольфом Эйхманом и будущим израильским президентом Хаимом Вейцманом, чему предшествова­ли настоятельные просьбы Вейцмана изгнать евреев из Германии, Эйхман спросил: "Можете ли вы, господин Вейцман, вообще принять так много евре­ев?" Ответ: "Мы охотно примем здесь силы, способные сражаться за нас в Па­лестине, а остальных надо ликвидировать, как бесполезный мусор".

Фридрих БРУКНЕР (псевдоним западного историка, приведшего свиде­тельства того, что в последние годы войны и вплоть до 1947 года существова­ли такие основные версии умерщвления евреев в немецких концлагерях: эле­ктрическим током, горячим паром, откачкой воздуха из камер и даже при по­мощи негашёной извести):

"В то время торговцы подобными жуткими рассказами, очевидно, ещё не были уверены, которой из трёх версий в дальнейшем дать ход. В 1945 году советский пропагандист-еврей Василий Гроссман опубликовал брошюру под названием "Ад Треблинки". По его описанию, все три метода – пар, газ и от­качка воздуха из камер – использовались одновременно. На Нюрнбергском процессе правительство Польши предпочло паровую версию <...> Версия, которая содержится в официальной литературе, восторжествовала только в 1947 году".

"В течение последних десятилетий количество жертв нескольких предпо­лагаемых "лагерей уничтожения" резко уменьшается, благодаря самим стра­жам чиновничьей "истины". В 1945 г. польско-советская комиссия заявила, что не меньше четырёх миллионов человек погибло в Освенциме. Хотя ни один западный историк не принимал всерьёз эту нелепую цифру, она упоми­налась на мемориальных таблицах Освенцима, пока не была удалена в 1990 г. Полякам понадобилось два года, прежде чем они приняли решение по новой цифре, которая впоследствии и была записана на новых табличках: 1,5 мил­лиона. Но через год, в 1992 г., главный историк музея Освенцим Франтишек Пипер опубликовал книгу, в которой он утверждает, что 1,1 миллиона людей, из них около миллиона евреев, погибли в лагере. Таким образом, теперь су­ществуют уже две официальные цифры, отличающиеся на 400 000, – одна на таблицах и другая в книге Пипера!

Ещё более резким было сокращение первоначальных цифр для концент­рационного лагеря Майданек. Сколько же людей погибло в Майданеке?

– 1,5 миллиона, согласно сообщению польско-советской комиссии, представленному на Нюрнбергском трибунале в 1946 г. в Документе USSR-29;

– 360 тысяч, согласно польскому судье Здиславу Лукашкевичу в офици­альном   "Бюллетене Комиссии по исследованию немецких преступлений в Польше", в 1948 г.

– 235 тысяч, согласно польскому историку Чеславу Райке в официальном журнале музея Майданека, в 1992 г.;

– 78 тысяч, согласно польскому историку Томашу Кранцу, директору на­учно-исследовательской секции Музея Майданек, в 2005 г.

В 1998 г. Карло Маттоньо в книге, написанной совместно с Ю. Графом, установил на основе документов, что реальное число смертей в Майданеке составило примерно 42 200. Таким образом, новая официальная цифра всё ещё на 35 800 выше, чем ревизионистская, но на 1 422 000 ниже, чем было установлено и записано на Нюрнбергском процессе.

Тем не менее, эти грандиозные уступки ортодоксальных историков отнюдь не влияют на священную цифру 6 миллионов "жертв Холокоста": Из этих 6 миллионов можно вычесть несколько миллионов, и всё равно оста­ётся 6 миллионов! Это – арифметика "Холокоста"!

Но нелепая история "Холокоста" имела и всё ещё имеет страшные поли­тические последствия. Если бы не эта мистификация, мир никогда бы не поз­волил сионистам предпринять свою колониальную авантюру в Палестине в 1948 году. Если бы не эта мистификация, не существовало бы расистского го­сударства Израиль, представляющего собой основную причину конфронтации на Ближнем Востоке и готового в любой день спровоцировать ядерную войну; у палестинцев не украли бы их родину, а мир был бы лучшим и более защи­щенным.

Пока что палестинцы — это наиболее очевидные жертвы аферы "Холокос­та", но они ни в коем случае не единственные. В действительности эта мис­тификация чрезвычайно опасна для всех народов мира, включая еврейский, который рано или поздно должен будет заплатить высокую цену за глупость своих лидеров".

СержТИОН, французский историк:

"Закон Гессо", принятый 13 июля 1990 года, убил во Франции свободу выражения мнений. Этот закон обязывал судей осуждать любого, кто будет оспаривать совершение преступлений, осуждённых в Нюрнберге.

Последствия закона Гессо были ужасны. Свобода выражения мнений за­чахла, написанные книги невозможно было опубликовать, и их перестали писать. Дебаты прекратились вообще. Повсюду распространился благоговей­ный страх, прежде всего в школах, где учителя вынуждены были преподавать официальную историю в форме катехизиса, который никого ни в чём не убеж­дал. СМИ закутались, словно от холода. Повисло тягостное молчание.

Бывший член руководства французской компартии, гуманист, обратив­шийся в ислам, Роже Гароди, взял на вооружение аргументацию ревизиони­стов в своей книге, в которой он критиковал израильские мифы ("Основопо­лагающие мифы израильской политики"1). Никто не хотел издавать эту книгу, и группа "Ла Вьей Топ" напечатала первый тираж. Разразился грандиозный скандал. Вся пресса в унисон осуждала того, кто нарушил закон молчания, заткнувший рты ревизионистам. Скандал принял общенациональные масшта­бы, когда Гароди получил поддержку от своего старого друга, аббата Пьера, человека, бесспорно, самого популярного во Франции благодаря его гумани­тарной кампании в пользу жилищ для бедняков. Скандал, добродетельное возмущение прессы, лишённое аргументов, обеспечили этой книге широчай­шее распространение, несмотря на препятствия на пути её продажи. При­шлось дополнительно напечатать десятки тысяч экземпляров. Ревизионизм стал предметом повседневных бесед. Один большой журнал вышел с заголов­ком "Победа ревизионизма".         
Продолжение в следующем сообщении

[Владимир К.]

Сразу же взялись за дело специалисты по цензуре. Состоялся процесс, в итоге которого Гароди был приговорен к очень большому штрафу. Кассационный суд оставил приговор в силе. Но сразу же, в конце 1996 года, его при­гласили совершить турне по Среднему Востоку. Его книга была немедленно переведена в Марокко, Египте и в Ливане. Тиражи были огромными. Он уст­раивал пресс-конференции, его принимали на высшем уровне, и он преуспел в том, чего ревизионисты уже не ожидали: критика легенды о Холокосте за­печатлелась в умах десятков миллионов жителей Среднего Востока".

Роберт ФОРИССОН, французский историк, профессор Сорбонны:

"Холокост" остаётся официальной религией всего Запада. Это действи­тельно убийственная религия, которая продолжает самым грубым образом дурачить миллионы добрых душ, выставляя напоказ груды очков, волос, ту­фель, чемоданов, представляя их в качестве вещей, принадлежавших умерщвлённым в газовых камерах евреям; фальшивые или обманным путём используемые фотографии, тексты невинных документов, подделанные или умышленно неправильно истолкованные; бесконечное распространение па­мятников, церемоний, различных шоу, вдалбливание небылиц в детские го­ловки, организованные экскурсии по "святым местам" предполагаемого ев­рейского мученичества и грандиозные показательные суды с их призывами к суду Линча.

Президент Ахмадинежад использовал точное слово: предполагаемый "Хо­локост" евреев является "мифом", то есть верой, поддерживаемой легкове­рием или невежеством. Во Франции вполне законным считается провозгла­сить неверие в Бога, но запрещено признавать своё неверие в "Холокост" или даже выражать сомнение по этому поводу. Этот запрет на любое оспаривание Холокоста стал формальным и официальным с принятием закона от 13 июля 1990 г. Вышеуказанный закон был опубликован в журнале "Journal Officiel de la Republique francaise" на следующий день, то есть 14 июля, в день праздно­вания Республики и Свободы. Этот закон предусматривает наказание в виде тюремного заключения сроком до одного года или наложением штрафа в раз­мере до 45 тысяч евро. Закон также подчёркивает, что всё это применимо также "даже в том случае, если подобное оспаривание или сомнение пред­ставлено в завуалированной или сомнительной форме или посредством инси­нуации" ("Code penal", Paris, 2006, с. 2059). Таким образом, Франция обла­дает ничем иным, как официальным мифом, мифом о "Холокосте", и знает лишь одну форму кощунства, ту, которая обижает "Холокост".

В 1951-м еврей Леон Поляков, который был членом французской делега­ции на Нюрнбергском процессе (1945—1946 гг.), сделал заключение о том, что существует избыток документов, касающихся всех вопросов истории Тре­тьего рейха, за исключением лишь одного: "Кампании по уничтожению евре­ев". Об этом он писал: "Никакого документа не осталось: возможно, его ни­когда не существовало" ("Breviaries de la haine", Париж, Calmann-Levy, 1974 [1951], с. 171).

Это важная уступка в пользу ревизионизма. Для подобного ужасного пре­ступления, предположительно задуманного, организованного и совершённо­го немцами, должны были обязательно существовать приказ, план, инструк­ции, бюджет. Такое предприятие, выполняемое в течение нескольких лет на целом континенте и повлекшее гибель миллионов, должно было оставить по­токи документальных подтверждений. Следовательно, если нам говорят, что, возможно, такого документального подтверждения никогда не существовало, напрашивается вывод о том, что преступление, о котором идёт речь, никогда не совершалось. Ввиду полного отсутствия документов историку ничего не остается делать, кроме как молчать <... > следует отметить, что с 1951-го по 2006 г. также не удалось обнаружить ни малейшего документального сви­детельства".

"Нам, в начале XXI столетия, предоставляется уникальная возможность быть свидетелями разоблачения одного из величайших обманов в истории. Миф о "Холокосте" может быть освещен тысячами огней: в действительности же он сам обжигает. Он служил оправданием для создания на земле Палес­тины военизированной колонии, назвавшейся "еврейским государством", обеспечившим себя "еврейской армией". Он накладывает на Западный мир ярмо еврейской или сионистской тирании, распространяющейся на все сфе­ры интеллектуальной, образовательной и информационной деятельности. Он отравляет саму душу великой страны, Германии. Он позволил изъятие из последней, а также из большого числа других западных стран, непомерных сумм в марках, в долларах и в евро. Он подавляет нас в фильмах, в музеях, в книгах, которые поддерживают пламя талмудической ненависти. Он делает возможным призыв к "крестовому походу против оси зла" и ради этого фаб­рикует самую бесстыдную ложь, точно следуя образцу Большой Лжи "Холоко-ста", ибо нет различия между "оружием массового уничтожения" Адольфа Гит­лера и таким же "оружием" Саддама Хуссейна. Этот миф делает возможным обвинять почти весь мир и требовать "покаяния" и "репараций" везде — либо за предполагаемые действия, направленные против "избранного народа Ях­ве", или за предполагаемое соучастие в преступлении, или за предполагаемое общее "безразличие" к судьбе евреев во время Второй мировой войны.

Практикуя грандиозного масштаба ложь, единоверцы "Холокоста" <...> в течение шестидесяти лет упорно держали весь или почти весь мир под обви­нением. Их основной целью, конечно, была Германия. Но в своём обвинитель­ном исступлении еврейские организации пошли так далеко, что упрекали со­юзников военного времени в предполагаемом преступном "безразличии" к судьбе европейских евреев. Они набрасывались на Рузвельта, Черчилля, де Голля, папу Пия XII, Международный комитет Красного Креста и на многочис­ленных личностей, на официальные органы или страны за неосуждение якобы существовавших "газовых камер". Но как могло то, что со всей очевидностью было лишь абсурдным военным слухом, считаться проверенным фактом? До­статочно прочитать книгу еврея Вальтера Лакера "Страшная тайна" ("The terri­ble secret", 1980), чтобы убедиться в широко распространённом и полностью оправданном скептицизме в лагере союзников по отношению к океану слухов, порождённых еврейскими источниками. Были проведены расследования, поз­волившие официальным лицам сделать вывод о том, что эти слухи были нео­боснованными. Таким образом, именно непредвзятый взгляд, а не безразли­чие проявили союзники и все те, кому предъявлялось обвинение. Именно этот непредвзятый взгляд, а не безразличие, продемонстрировали после войны в своих речах и мемуарах Черчилль, де Голль и Эйзенхауэр, избегая всяческих упоминаний о пресловутых "газовых камерах". — Война и военная пропаганда нуждаются во лжи, подобно тому, как крестовые походы и дух крестоносцев загораются энергией ненависти. С другой стороны, мир и дружба между наро­дами могут только выиграть от тщательности, с которой достигается точность исторического исследования, исследования, которое всегда должно прово­диться при соблюдении полной свободы".

Ян БЕРНХОФ, шведский историк, уволенный из Педагогического университета в Стокгольме после возвращения из Тегерана:

"Нью-Йорк таймс", 10 марта 1943 г., с. 12: "Сорок тысяч человек слуша­ли и смотрели... прошлым вечером две передачи "Мы никогда не умрем", драматическую массовую программу памяти 2 000 000 евреев, убитых в Ев­ропе... Рассказчик сказал: "Когда наступит мир, в Европе не останется ни одного еврея. В соответствии с планом, убивают те четыре миллиона, кото­рых осталось убить".

Бутц в своей работе делает заключение, что корни числа "шесть миллио­нов" обнаруживаются в военной пропаганде 1942-1943 гг. Однако эта цифра упоминается в еврейской пропаганде задолго до начала Второй мировой вой­ны. Хаим Вейцман, который позже стал первым президентом Израиля, ска­зал 25 ноября 1936 г.: "Не будет преувеличением сказать, что шесть миллио­нов евреев приговорены к заключению в этой части мира, где они нежела­тельны, и для кого страны делятся на те, в которых они нежелательны, и те, где они недопустимы"1.

Фредерик ТОБЕН, австралийский историк, отсидевший полгода (1999 г.) в германской тюрьме за "отрицание Холокоста ":

"Есть ревизионисты, как, например, Гермар Рудольф, Эрнст-Гюнтер Когель, Хорст Малер, Эрнст Зундель и другие, которые не смогли приехать на эту конференцию, потому что в настоящее время заперты в немецких тюрь­мах. Ревизионистские активисты Зигфрид и Герберт Вербеке в настоящее время посажены в бельгийскую тюрьму. Удо Валенди и Гюнтер Декерт, оба отбывшие длинные сроки тюремного заключения за свою ревизионистскую деятельность в Германии, посылают всем свои приветствия. Гюнтер почти готов был приехать на конференцию, но власти отобрали у него паспорт за несколько дней до отъезда в Иран. Кроме того, есть много американских ре­визионистов, которые не осмелились приехать в Тегеран из опасения, что американское правительство отомстит им за это. Мы все знаем, какую фор­му может принять эта месть: клевета, экономические и профессиональные санкции, нацеленные на дискредитацию и уничтожение личности, но не на выдвигаемые ими аргументы".

"Мемориальная доска в Освенциме, благословленная папой Иоанном-Павлом в 1979 г., называющая 4 миллиона жертв, была через несколько лет после установки заменена новой доской, насчитывающей 1,5 миллиона, кото­рую благословил папа Бенедикт XVI. Тем не менее, эти сокращения количест­ва жертв не влияют на общую цифру 6 000 000, которая не уменьшалась ни при каких обстоятельствах".

Девид ДЬЮК, американский публицист и историк:

"В Европе разрешается отрицать и высмеивать Иисуса Христа. То же и в отношении пророка Мохаммеда. Ничто не произойдет с вами, вы даже може­те получить собственную программу на ТВ; но если вы ставите под вопрос официальную версию Холокоста, это будет означать банкротство для вас, ва­шей семьи, а во многих странах вас могут даже бросить в тюрьму.

Лицемерие всего этого иллюстрирует преданность Европы свободе само­го извращенного типа порнографии. Все виды самой тошнотворной порногра­фии доступны в западном мире, включая порнографию, воплощённую в са­мые худшие формы садизма и безобразного разложения женщин, многие из которых наркозависимы и действительно находятся в рабстве того, что мир называет "белым рабством". Но не смейте сомневаться в Холокосте!

Прямо сейчас, пока я говорю, мне внезапно на ум пришли три имени: Дэ­вид Ирвинг, Гермар Рудольф и Эрнст Зундель. Дэвид Ирвинг – британский гражданин, один из самых знаменитых историков мира, автор, о котором многие самые известные историки отзываются как о блестящем учёном. В этот момент он находится в тюрьме в Вене только за то, что высказал своё мнение историка об Освенциме на лекции в Австрии в 1989 г. Немецкий хи­мик и исследователь Гермар Рудольф отправлен в тюрьму за то лишь, что опубликовал подробный судебный анализ, бросивший вызов достоверности якобы существовавших газовых камер смерти в Освенциме. Эрнст Зундель, житель Канады и позже США, немец по происхождению, был оторван от же­ны и дома, поскольку имел "политически неправильное мнение" о событиях Второй мировой войны. Он был экстрадирован в Германию, где и сейчас на­ходится в тюремной камере".
Окончание в следующем сообщении

[Владимир К.]

Жорж ТЕЙ, французский историк:

"Психологический ущерб, нанесённый Германии после унижений, кото­рым она подверглась в первые послевоенные годы, таков, что, несмотря на внешний подъём этой страны с 1950-го по 1966 год, сопровождавшийся усиле­нием влияния мифа о так называемом "Холокосте" и так называемых "газовых камерах", она находится сегодня в смертельной опасности. Её постоянные из­биения в СМИ и в общественной жизни на протяжении последних сорока лет привели к глубокой духовной депрессии, о чём знает каждый, кто встречает­ся с немцами, говорит с ними и выслушивает их. Результат ужасен: моло­дёжь, раздавленная и деморализованная вездесущей ложью о самой сущно­сти немецкого народа, отказывается рожать детей в количестве, достаточном для обновления поколений. "Зачем делать детей, если наша истинная приро­да, наша нация по сути своей преступны? Если наши предки хладнокровно отправили на смерть шесть миллионов евреев, это непростительное преступ­ление, и мы должны умереть медленной смертью. Пусть не будет больше немецких детей!" Вот последствия этой клеветы, предпоследняя стадия рака, привитого пропагандистами якобы имевшего место Холокоста и якобы суще­ствовавших газовых камер!"

Бернхард ШАУБ, швейцарский историк, председатель международ­ного "Союза по реабилитации преследуемых за оспаривание Холокоста":

"Иранское правительство уведомило ровно за год о проведении конфе­ренции по изучению Холокоста и вызвало этим повышенную нервозность в за­падных СМИ. Затем на высшем государственном уровне было предпринято всё, чтобы помешать созыву этой конференции. Градом посыпались протес­ты из США, Израиля, Европейского Союза и ФРГ. Швейцарская газета "Зонтагс-Блик" от 7.12.2006 года подвела итог этих усилий в следующих словах: "Федеральный канцлер Германии Анджела Меркель сказала: "Германия ни­когда не согласится с тем, чтобы Холокост ставили под вопрос". Комиссар ЕС по вопросам юстиции Франко Фраттини добавил: "Это пощёчина демокра­тическому миру". Государственный секретарь США заявил: "Соединённые Штаты осуждают эту конференцию". А председатель Совета министров Изра­иля считает, что она свидетельствует о "неприемлемом характере иранского режима", который будто бы представляет собой угрозу всей западной культу­ре (газета "Тахлес" от 15.12.2006).

Удивительно, что конференция, на которой должна была обсуждаться противоречивая историческая тема, вызвала такое беспокойство у самых сильных мира сего. Они показали свой невероятный страх перед истиной. На­оборот, заслуживает восхищения мужество иранского правительства, которое посреди этой бури возмущённых протестов осталось спокойным и провело конференцию в Тегеране в запланированной форме и в заранее назначенное время. Это мужество тех, кто знает, что истине, в конечном счёте, нечего бо­яться лжи".

Как ни крути, а главная идея Тегеранской конференции заключается в том, что платить за Холокост должны европейцы, а не жители Палестины, не­виновные в те времена ни в одной смерти европейского еврея.

1 Из выступления Хаима Вейцмана на XX Сионистском конгрессе в 1937 году – за 5 лет до Освенцима: "Надежды шестимиллионного европейского еврейства основываются на эмиграции. Я спрашиваю: "Можете ли вы переправить шесть миллионов евреев в Палестину?" Я отвечаю: "Нет". Из бездны трагедии я хочу спасти два миллиона мо­лодёжи. Старики должны исчезнуть. Они — пыль, экономическая и моральная, в этом жестоком мире. Только молодая ветвь выживет. Они с нами должны согласиться" (из книги "Жертвы уничтожения обвиняют. Документы и свидетельства о еврейских военных преступлениях". Н.-Йорк, 1970, стр. 34).

(Продолжение следует)

Станислав Куняев

Приглашаем обсудить этот материал на форуме друзей нашего портала: "Русская беседа"
http://voskres.ru/taina/kuniaev.htm

[Владимир К.]

Хорошо бы спросить Юза Алешковского вместе с Наумом Коржавиным, а от кого, по-ихнему, бежало в ноябре 1956 года во Францию семейство Саркози — от совет­ских танков или от венгерских антисемитов?

Как-то пропустил это замечание при первом чтении. А ведь оно раскрывает множество связей, незаметных малоинформированному человеку. Хотя, конечно, появляются и новые вопросы.

[Олег Борисович]

Весьма итересная статья, в дополнение стоит перечесть статью В. Кожинова ГЕРМАНСКИЙ ФЮРЕР И «ЦАРЬ ИУДЕЙСКИЙ»
http://kozhinov.voskres.ru/articles/furer.htm

[Ярославна]

Хотелось бы еще добавить в тему, но без любых отсылок к "всемирному з." и т.п.
В Палестине, где в годы Второй Мировой войны уже существовала значительная еврейская (только частью - иудейская) община, жизнь шла своим чередом. Евреи воевали с арабами за землю и с англичанами, кому принадлежала подмандатная Палестина, за независимость. То, что происходило в Европе, мало кого интересовало. Сейчас апологеты холокоста толдычат нам, что палестинские евреи разделились на сторонников борьбы с Англией и сторонников временного перемирия - пока та воюет с нацистами, но...
Стоит взглянуть на культуру: книги, пьесы, постановки. Ни слова о том, что сейчас "русские" евреи называют "Трагедией" с большой буквы. И ещё несколько лет после окночания войны никто и не хотел вспоминать, что, мол, в лагерях в войну погибло множество евреев.
Возможно, этот небольшой факт только подтверждает слова некоторых исследователей о том, что еврейству вообще, т.е. мировому еврейству, было большей частью наплевать на тех, кто отказался эмигрировать из Рейха: "Не хотите строить Израиль - и черт с вами!"

[Александр Васильевич]

Жрецы и жертвы холокоста
Продолжение

IV . Холокост и голодомор в одном флаконе

Большинство чекистов,

когда-то ор­ганизовавших голодомор

на Украине, были евреями.

Виктория Мунблит

Современная еврейская газета "Форум", издающаяся в Нью-Йорке на русском языке, в номере от 28.12.2007 опубликовала в своей постоянной ру­брике "Холокост" материал под внешне скучным названием: "Научные конфе­ренции по истории Холокоста на Украине". Однако начало статьи – сплош­ная песня.

"Осень 2007 года оказалась урожайной для исследователей истории ев­реев в эпоху нацизма и Второй мировой войны в странах Восточной Европы, в первую очередь на территории Украины".

Оказывается, только в сентябре-ноябре 2007 года в мире прошли десятки научных конференций по Холокосту, а "две из них — в Париже и Черновцах — были полностью посвящены Холокосту "украинскому". На Украине вот уже как 5 лет создан центр изучения истории Холокоста, внедряющий преподавание этой фундаментальной науки в украинских учебных заведениях; при центре из­даётся журнал "Холокост и современность"; центр имеет свой официальный сайт в интернете; организаторами парижской конференции по "украинскому" Холокосту выступил, конечно же, Мемориальный музей Холокоста в Вашингто­не, мемориал Холокоста в Париже, Сорбонне, общество "Яхадин Унуш"... Аж целых 20 докладов было прочитано по Холокосту на конференции, её ход ос­вещало агентство Ассошиэйтед-Пресс... А конференция в Черновцах также была организована Вашингтонским музеем Холокоста... А кроме того, в то же время в США, в Университете Теннесси, также прошла конференция по укра­инскому Холокосту и по проблемам "коллаборационизма на Украине в годы Хо­локоста". На всех конференциях "кроме докладов были серьёзные дискуссии о проблемах украинско-еврейских взаимоотношений в период Холокоста".

Бедная Украина! И так-то у неё столько тьмы в собственной "доевропейской" истории! До сих пор историки "незалежной" не сумели убедительно до­казать, что бич Божий Аттила был украинским хлопцем, что некогда в пойме Днепра – в районе нынешних правительственных дач, в киевской "Рублёв­ке" – была цветущая империя укров. А тут ещё их Холокостом достают. А что там изучать в "украинско-еврейских взаимоотношениях", если там один сплошной Богдан Хмельницкий, Сагайдачный, Колиивщина, – погром на по­громе! А в XIX веке единственный классик — Тарас Шевченко со священной ненавистью к "евреям и москалям" – как быть с ним? Поклоняться ему жрецы Холокоста не дадут, не дай Бог, ещё заставят изъять великого Тараса из школьных программ.

А в XX веке — вообще начался сплошной шабаш.

Героя украинской новейшей истории Симона Петлюру в 1926 году в Пари­же за организацию погромов застрелил еврей Шварцбарт. В 90-е годы на Ук­раине Петлюре понаставили памятников, улицы и площади названы его име­нем, а теперь, в связи с внедрением в украинскую историю уроков Холокоста, как будут ходить местные евреи по этим улицам и глядеть на эти памятники? Конечно же, с законной ненавистью и отвращением. А если Петлюра и на грив­нах появится рядом с Мазепой? Да эти бумажки будут обжигать еврейские ру­ки! А с Бандерой и Романом Шухевичем что делать? Бульвары, названные их именами, жрецы Холокоста заставят переименовать. К счастью, когда эпиде­мия Холокоста докатится до России, с нашими деньгами всё будет в порядке. Ярослав Мудрый на наших бумажках останется. Слава Богу, что его нарисова­ли на купюрах, а не Мономаха, при котором в Киеве был первый погром. Да у нас вообще нет исторических знаменитых, сразу узнаваемых в лицо юдофобов вроде Бандеры и Петлюры. Можно ли на российских деньгах представить лик Шульгина, или Василия Розанова (кто их в лицо помнит?), или Дмитрия Васи­льева, ныне позабытого лидера "Памяти"? А ведь Дмитрием Васильевым в раз­гар перестройки еврейские матери пугали своих детей... Шафаревича в лицо на деньгах народ тоже не признает. Разве что одного покойного Солженицына можно на сторублёвку за книгу "200 лет вместе"...

А тут ещё Ющенко выступил с инициативой, чтобы украинская Рада приня­ла закон о привлечении к уголовной ответственности лиц, оспаривающих число жертв двух исторических катастроф – Холокоста и голодомора. Ну, с Холокос-том всё налажено – конференции проходят, учебники пишутся, денежки текут ручейком, украинские антисемиты зубами клацают. А с голодомором заминка произойдёт... И загвоздка здесь не только в России. Поучительная история на эту тему произошла недавно. Русскоязычная газета "Вечерний Нью-Йорк" опуб­ликовала в номере от 20 июля 2007 года статью журналистки Виктории Мунблит о голодоморе. В статье была такая фраза: "Должна ли Украина игнорировать существование Израиля и вообще евреев, памятуя, что большинство чекистов, когда-то организовавших голодомор на Украине, были евреями". Что началось! Еврейская американская пресса сразу же обрушилась на дерзкую журналистку. В сентябрьском номере еженедельника "Форум" (2007, № 149) появилась гро­мадная статья за подписью трёх разгневанных мужчин – Вилена Левитова, Дмитрия Маргулиса и Даниила Голубева. Возмущению их не было предела:

"Трудно представить себе более возмутительную по своей ядовитости фор­му выражения ненависти к евреям и еврейскому государству! В связи с такой постановкой вопроса позволительно спросить: а должен ли Израиль и вообще евреи игнорировать существование Украины и украинцев, помятуя, что абсо­лютное большинство погромщиков, проливавших веками реки еврейской кро­ви в Малороссии, были украинцами?" Вот каких джиннов выпустил из бутылки Ющенко, попытавшийся объединить в одном флаконе голодомор и Холокост... Нельзя, оказывается, говорить всю правду о голодоморе, не обижая евреев. И кто подсунул Ющенко эту шизофреническую идею? Ну, он и сам должен со­ображать: как можно, награждая карателей оуновцев из дивизии "Галичина", у которых руки в еврейской крови, одновременно внедрять в украинские умы благоговение перед жертвами Холокоста?

Но главный вывод статьи из еврейского "Форума" был таков:

"Евреи никогда не составляли большинства в карательных органах совет­ской власти ни на одном этапе её истории", это "один из главных антисемит­ских мифов, упорно повторяемых юдофобами всех мастей от Шульгина до Макашова". "В 30-е годы в местных органах госбезопасности по всей стране служило 1776 евреев, что составляет 7,4% от всего численного состава ОГПУ... "

Честно говоря, не хочется мне заступаться за украинцев, поскольку глав­ными виновниками голодомора их нынешние вожди объявили русских, а ук­раинцы промолчали. Но правда — превыше всего. Журналисты из "Форума" должны знать, что "архипелагом" ГУЛАГ с 1935 по 1938 год руководил М. Берман с тремя заместителями — Я. Раппопортом, Н. Плиннером и 3. Кацнельсоном, что в украинском ОГПУ в эпоху голодомора служили на разных долж­ностях 925 евреев и 1518 чекистов всех остальных национальностей Советского Союза (то есть почти 40% сотрудников ОГПУ на Украине были евреи); сведе­ния эти содержатся в толстом фолианте "Россия, XX век. Документы. ГУЛАГ. 1918-1960" (Международный фонд "Демократия", издательство "Материк"), в справке, подписанной начальником сектора кадров НКВД Я. М. Вейнштоком. А вот итоговый вывод из книги популярного историка Г. В. Костырченко "Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм" (М., 2002, изд-во "Международные отношения", издана при финансовой поддержке Россий­ского еврейского конгресса). Автор, кстати, недавно вместе с Марком Дейчем и многими деятелями еврейской культуры награждён престижной преми­ей, о чём сообщено в "Еврейской газете".

"С 1 января 1935 г. по 1 января 1938 г. представители этой национально­сти (какой — уточнять не надо. — Ст. К.) возглавляли более 50% основных структурных подразделений центрального аппарата внутренних дел".

А что делать с правительственным указом, опубликованным в газете "Из­вестия" в конце ноября 1935 года, который свидетельствует, что верхушка НКВД – 39 комиссаров госбезопасности I , II и III ранга – более чем наполо­вину (21 человек) состояла из чекистов той же национальности? Дело ведь не только в "общем среднем проценте", а в том, кто стоит на высших этажах вла­сти. Говоря словами Сталина, кадры решали всё. В том числе и вопросы с голодомором.

Конечно, Виктория Мунблит имела немалые основания для подобной трактовки истории. Вспомним хотя бы историческую встречу комиссара Кога­на и украинского крестьянина Опанаса из знаменитой поэмы Багрицкого, на которой Коган сидит за столом в хате Опанаса, ужинает "житняком и мёдом" и допрашивает запуганного хозяина:

Сколько в волости окрестной

Варят самогона?

Что посевы? Как налоги?

Падают ли овцы?

А если Опанас чуть-чуть взбрыкивал, то его тут же ставили на место, о чём он жалуется Нестору Махно, как бежавший "из продотряда от Когана-жида":

А не то поднимешь бучу:

— Не шуми, братишка!

Усом в мусорную кучу —

Расстрелять, и крышка.

Вторая волна "когановских репрессий" настигла "украинских опанасов" в годы коллективизации, и обе эти волны – "продотрядовская" и "коллективи­зация", — конечно же, не могли не породить кровавое возмездие в лице Ро­мана Шухевича и его соратников, внезапно, как из-под земли, выросшее чуть ли не на другой день после падения советской власти на Украине под удара­ми "железного вермахта".

Вся эта историческая ситуация, увы, не покрыта архивной пылью, она живёт своей уродливой жизнью и сегодня. Вот публикации из еврейско-аме-риканской газеты "Форум" от 1-7 августа 2008 г.

"27. 07.08, КИЕВ. Украинский еврейский комитет заявляет, что недавно опубликованный службой безопасности Украины на основании архивных до­кументов первый "Список партийных и советских работников, сотрудников Объединённого государственного политического управления (ОГПУ), а также документов, которые стали организационно-правовой основой для проведе­ния в Украине голодомора-геноцида и репрессий" фактически возлагает этни­ческую ответственность за трагедию голодомора на евреев и латышей, сооб­щает пресс-служба УЕК.

В списке приведено 19 фамилий, среди которых преобладают еврейские фамилии. Если человек поменял имя или фамилию, то в скобках указывается его подлинное имя и фамилия. В списках приведены фамилии работников ОГПУ, которые в силу своих обязанностей не могли иметь непосредственного отношения к репрессиям. Так, например, указаны имена сотрудников стати­стического и транспортного отделов ОГПУ.

УЕК удивлён появлением в списке фамилии Ивановского (Гибшмана) Из­раиля Давидовича, главы ОГПУ в Крыму, поскольку Крым в то время был ча­стью Российской Федерации, а не Украины.

УЕК считает, что публикация подобных списков – попытка завуалировать истинных виновников голодомора.

Украинский еврейский комитет заявляет, что одновременно с указанны­ми неточностями в опубликованном документе не указаны главные виновники голодомора – Г. Петровский, председатель президиума Верховного Совета УССР, В. Чубарь, глава Совнаркома УССР, генеральный прокурор УССР И. Скрипник и другие.

Украинский еврейский комитет отмечает важность проводимой СБУ ра­боты и призывает руководителей этого ведомства более тщательно и ответ­ственно подходить к составлению и публикации столь серьёзных документов, которые могут нарушить межнациональный и межконфессиональный мир и спокойствие в Украине.

Американский форум Всемирного конгресса русскоязычного еврейства выражает солидарность с заявлением Украинского еврейского комитета. АФ ВКРЕ предпримет необходимые усилия, чтобы донести информацию до аме­риканской общественности и политических кругов с целью осуждения акции украинских властей".

Да, допустила страшный прокол служба безопасности Украины, опубли­ковавшая на основании архивных документов "Список партийных и советских работников, сотрудников ОГПУ", виновных в голодоморе.

Рядом с заявлением Украинского еврейского комитета на той же полосе завёрстана колонка Михаила Немировского, который безо всякой дипломатии открытым текстом загоняет украинскую ЧК и Ющенко с его неуклюжей попыт­кой обвенчать голодомор с Холокостом в стойло для быдла:

"Независимая Украина, которая так лихо стремится в Европейское сооб­щество, награждает головорезов званием героя, называет улицы именами тех, кто уничтожал украинских евреев, допускает марши ветеранов гитлеров­ских формирований и вот докатилась до предвзятого опубликования списков "героев" голодомора, из которых можно сделать вывод, что именно евреи ви­новаты! Ну, кто-то же должен быть виноват? А они вот тут, под рукой! Дывись!

Какой великолепный подарок нынешним престарелым бандеровцам и оуновцам, националистическим группам и партиям, просто бандитам, готовым под такую идеологическую подкладку начать осуществление лозунга "Бей!.. " У ветеранов эсэсовских украинских формирований есть чему учить потомков и чем оправдывать геноцид еврейского народа в Украине немецкими фашис­тами и их украинскими пособниками.

Мы можем считать публикацию списка прямым подтверждением возвра­та Украины к государственному антисемитизму. Или у президента Ющенко и премьера Тимошенко другое мнение?"

Одна небольшая радость, что в этой еврейско-хохляцкой потасовке и те, и другие взаимно виноватые хоть на время, но о России забыли...

Нынешний синедрион жрецов Холокоста как бы говорит Ющенко и всей националистической украинской элите, разыгрывающей "еврейскую карту": "Один раз ради разрушения СССР мы закрыли глаза на ваших антисемитов-петлюровцев, эсэсовцев, оуновцев, бандеровцев, героев "СС Галичина", ру­ховцев, западенцев. Но порезвились ребята, помогли вам завоевать "неза-лежность" – и баста! То, что идеология нашего Холокоста получает в Украине государственную защиту и становится обязательным предметом изучения в школах – это мы поддерживаем. Но сей факт не даёт вам никакого права ко­паться в вашем голодоморе и выискивать, насколько в нём виноваты евреи. Побаловались своим утробным антисемитизмом в 90-е годы прошлого века -и хватит! Становитесь в строй мировой демократии и нового мирового поряд­ка! Антисемиты! Смирно! Не забывайте, кто ваши хозяева: к ноге!"

Так приказывают охотники собакам.

В сущности, по схожей схеме происходила смена режима Звиада Гамса­хурдиа на режим Шеварднадзе, да и в Эстонии с Латвией менее наглядно, но по тем же законам протекают процессы сегодняшней истории. А между про­чим, муравьиная работа по постижению "непостижимого" Холокоста в Рос­сии, ни сном ни духом не ответственной за деяния фашистской Европы, идёт полным ходом. "Литературные вести" за июнь-июль 2007 г., которые редактируются бывшим выпускником Высшей партийной школы при ЦК КПСС Ва­лентином Оскоцким, несколько лет подряд в разгар перестройки оравшим с пеной у рта на площадях Москвы "Фашизм не пройдёт!" – сообщают:

"29-30 марта научно-просветительский центр "Холокост" (Москва) и Ка­лининградский областной институт повышения квалификации и подготовки работников образования при поддержке министерства образования Калинин­градской области и РАО ЕС (это значит, что деньги на мероприятия дали Чу­байс и губернатор Боос. – Ст. К.) провели семинар "Холокост"... Это уже третий семинар по теме в Калининграде за последние 5 лет.

Первый из семинаров был проведён со шведскими коллегами. После вто­рого семинара в школы области поступил комплект основной учебной литера­туры по истории Холокоста. Особенностью третьего семинара, на котором присутствовало более 140 педагогов города и области, стало приглашение учителей не только истории, но и литературы. Лекции по методике препода­вания темы прочёл автор учебных пособий, профессор Московского институ­та открытого образования Сергей Козленко. Мастер-класс впервые провели местные педагоги: историк Елена Войтович и литератор Светлана Горбачёва, которые ранее приняли участие в стажировках в Израиле и США".

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

В декабре 2007 г. фонд "Холокост" отмечал своё десятилетие. В юбилей­ном выпуске бюллетеня на первой полосе важное сообщение: президент РФ выделил для фонда грант "на проведение образовательных семинаров и из­дание литературы по теме "Холокост". Московское правительство, чтобы не отставать от Кремля, приняло решение о проведении 28 января 2008 года в школах города "Урока терпимости", посвященного жертвам Холокоста". По словам Аллы Гербер, напечатанным в бюллетене, функционеры фонда "провели свыше 40 семинаров для преподавателей, проехав по всей России. С 2001 г. ежегодно группа из 20 преподавателей России направляется на ста­жировку в "Яд Вашем", а школьники СНГ участвуют в международной конфе­ренции в Бресте".

Но и это только цветочки. По информации сопредседателя центра "Холо­кост", соратника А. Гербер – Ильи Альтмана, готовится издание "Энциклопе­дии Холокоста на территории СССР", планируются экспедиции молодёжи по местам Холокоста на территории России. "Наша задача, – сказал Альтман, -чтобы во всех местах, где расстреливали евреев, были мемориалы, чтобы от­мечался национальный день памяти жертв Холокоста, чтобы эту тему препода­вали в школах и вузах, чтобы был создан государственный музей Холокоста... "

Переведём дух и осмыслим всё это, поскольку посол Израиля в России Анна Азари поздравила фонд с юбилеем и выразила "надежду, что в буду­щем 27 января — День память жертв Холокоста — будет государственным пра­здником".

Вот, оказывается, с чего надо было начинать, а то мы столько никчёмных государственных праздников нагромоздили: 12 июня – день независимости России, 21 августа — день освобождения неизвестно от чего, 4 ноября — во­обще запутались, что это за праздник. Да отменить бы их все, оставить толь­ко один праздник всех праздников — День Холокоста...

Вот только сложность будет с установкой мемориалов "во всех местах, где расстреливали евреев". Ну где ставить мемориалы на месте расстрела Генриха Ягоды, начальника ГУЛАГа Бермана и его заместителей Кацнельсо-на, Раппопорта, Плиннера, всей верхушки строительства Беломорканала, начальников почти всех лагерей ГУЛАГа и более половины состава комисса­ров госбезопасности I , II и III ранга?.. Разве найдёшь сейчас места, где по­коятся их останки, чтобы воздать им должную память, и "передать об этом де­тям нашим"?

Так что трудную задачу ставят себе Гербер и Альтман. Евгений Ясин, при­шедший поздравить фонд с юбилеем, на такие фантастические проекты не за­махивается. Он всего лишь "выразил надежду на то, что в Москве появится музей Холокоста, не стыдный для такой страны, как Россия". А чего нам сты­диться? У нас ни Петлюры, ни Бандеры не было. Нам бы для начала музей расказачивания построить где-нибудь в Ростове. Но разве ленивые русские патриоты угонятся за Аллой Гербер?

Всё, что я перечислил, заявлено лишь на первой страничке бюллетеня, а их, страниц этих, аж шестнадцать. На второй полосе именное перечисле­ние школьников, студентов, преподавателей вузов — победителей конкурса "Уроки Холокоста — путь к толерантности". На пятой полосе важная инфор­мация в дипломатическом тоне: "Ректор Брянского института повышения квалификации работников образования И. В. Пихенько выразил готовность к сотрудничеству с Российским центром Холокоста". Небось, бедный, денег для института ищет...

А вот ещё нечто любопытное:

"27 ноября в Кондопоге на районном методическом объединении учителей истории с сообщением "Преподавание темы "Холокост в школе" выступила Г. Остапчук. Она познакомила коллег с литературой, полученной на семинаре в Петрозаводске и на летней сессии в Подмосковье".

Вот ведь как получается: только что в Кондопоге прошли кровавые русско-чеченские разборки, а школьникам впихивают в программу изучение еврей­ского вопроса.

Шестая страница: информация о том, как в ноябре 2007 года десять пре­подавателей из разных городов России под руководством А. Гербер и И. Альтмана слетали в Америку, чтобы обсудить методологию уроков Холоко­ста с американскими коллегами.

Приложена фотография учителей и учительниц с широкими улыбающими­ся русскими лицами: наконец-то в Америке побывали!

10-11 ноября 2007 года. В Подмосковье прошёл семинар "Рауль Валленберг. Трагедия гуманизма в XX веке", организованный Институтом толерант­ности (оказывается, уже есть такой институт... интересно, на чьи деньги ор­ганизован). Участвовали в семинаре преподаватели из Чехова, Улан-Удэ, Владимира, Вологды, Тайшета... Когда я после института приехал работать в районную тайшетскую газету, у нас там служила корректором Роза Израилевна, по-моему, единственная еврейка на весь двадцатитысячный сибирский городок. А сейчас тайшетские преподаватели уже над судьбой Валленберга слёзы роняют.

А ведь его судьба — такое белое пятно или тёмное место истории! Я по­мню, как после августовского путча хлынули в коридоры Лубянки правозащит­ники и демократы. Мы с сыном изучали в те дни документы, связанные с судьбой Сергея Есенина, его друзей и родных, и видели, с какими самодо­вольными и торжественными лицами шастали по архивам и кабинетам Лубянки и Белла Куркова, и Евгения Альбац, и целые стаи журналистов и историков, жаждавших сенсаций и разоблачений. И, конечно же, о Валленберге нашли бы — если было бы что найти. Всё, что можно, раскопали или сочинили: про все тайны ГУЛАГа, про Катынь, про Михоэлса, про Берию. А про Валленбер­га – кумира жрецов Холокоста – молчок. Значит, ничего не нашли. А если нашли, то нечто не должное появиться на свет: ну, допустим, о связях швед­ского дипломата с каким-нибудь Эйхманом, о торговле простонародной ев­рейской кровью. Ведь громадное семейство автомобильных венгерских маг­натов Вайсов (более 50 человек) ведомством Эйхмана с помощью жрецов Холокоста было отправлено отнюдь не в Освенцим, а в курортную Испанию.

А в это время и Валленберг был в Будапеште, где выдавал избранным ев­реям паспорта через шведский Красный Крест. А то, что такая торговля еврей­скими судьбами в ту пору была обычным делом, отражено весьма подробно в известном фильме "Список Шиндлера". Был, конечно, и "Список Кастнера", и, возможно, "Список Валленберга"... Но всегда надо помнить, что у каждого из жрецов было по два списка: один — небольшой с перечнем имён спасённых "нужных" евреев, и другой — многотысячный, заполненный фамилиями несча­стных, отправленных на каторжные работы, в многочисленные гетто, в лагеря смерти, в которых "сухие ветви" пылали, озаряя пламенем пол-Европы.

До сих пор не разгадана причина ареста Валленберга сотрудниками советского СМЕРШа в январе 1945 г. и тайна его смерти в застенках НКВД. Историкам, желающим разгадать эти загадки, скорее всего надо обратить внимание не на советский или еврейской след в судьбе Валленберга, но на американский.

В энциклопедии "Холокост", изданной в Лондоне в 2001 г. и переиздан­ной через несколько лет в России, об этом "американском следе" сообщают­ся любопытнейшие подробности, которых нет ни в одном из исследований об исчезновении Валленберга:

"Деньги на операцию спасения (венгерских евреев. — Ст. К.) поступали Валленбергу из американского Совета по делам военных беженцев. Рассекреченные к настоящему времени документы Управления стратегических служб США показывают, что перед ним ставились и другие задачи. Американец, пе­ред которым он отчитывался о своей работе <...> работал также и на Управ­ление стратегических служб, организацию – предшественницу ЦРУ <...> единственным, на кого могла опереться американская разведка в Будапеште, был Валленберг <...> Его действия, похоже, хорошо согласовывались с инст­рукцией директора Управления стратегических служб Уильяма Донована <.. .> Конечная цель инструкции, как указывается в рассекреченном документе на­ционального архива США, заключалась в том, чтобы сковать и изолировать 18 германских дивизий, дислоцированных на Балканах. Ролью эмиссара аме­риканской разведки объясняется, возможно, и визит Валленберга к Хорти".

В январе 1945 г. Валленберг по неизвестным причинам вошёл в контакт с советскими частями, каким-то образом перейдя линию фронта, добрался до Дебрецена, где находился региональный штаб советского командования.

"Что произошло с Валленбергом в Дебрецене, неизвестно. В конце янва­ря 1945 года он уже был заключён в тюрьму НКВД <...> непосредственно по­сле войны разведка США официально замалчивала факт исчезновения Валлен­берга из опасения, что упоминание его имени может подтвердить советское обвинение (в судебном порядке так и не предъявленное), что Валленберг — американский шпион" (стр. 114-115).
Если всё, что пишет энциклопедия "Холокост", правда, то можно предпо­ложить, что Валленберг был арестован не "за то, что спасал евреев", как пи­шет "Еврейская газета" (№ 3-4, 2002 г.), а за то, что выполнял задание аме­риканцев по удержанию 18 немецких дивизий на Восточном фронте для борь­бы с наступающей советской армией. Возможно, американцы боялись, что эти дивизии могут быть переброшены на Западный фронт против армий Эй­зенхауэра. В наше время историкам ясно, что семена будущей холодной вой­ны между СССР и западными союзниками уже зимой 1945 года засевались в европейскую почву, и, скорее всего, Валленберг был одной из первых жертв этой еще не объявленной войны.

Ещё одной версией его ареста может быть то, что он, как и Кастнер, от­правляя часть "нужных евреев" на Запад, другую, куда более многочислен­ную, посылал на строительство оборонительных сооружений против наступа­ющих советских войск, что во время войны могло считаться преступлением... А именно за это еврейские мстители убили после войны сбежавшего в Изра­иль главу будапештской общины доктора Кастнера. Так что жрецам из фонда "Холокост" надо решить, чью память они хотят увековечить в Москве: колла­борациониста или сотрудника американских спецслужб. Но в обоих случаях документы из архивов КГБ о "деле Валленберга" должны были во время авгу­стовской революции 1991 года исчезнуть безвозвратно, дабы нимб спасителя евреев над его головой не потускнел ни на йоту...

И. Альтман, функционер фонда Холокост, пишет в бюллетене, издавае­мом Аллой Гербер:

"Власти Венгрии (в отличие от России) декларируют тезис, что венгер­ский Холокост является частью национальной истории" (№1, 2007 г.). А что этим венгерским фашистам-антисемитам оставалось делать? "В отличие от России" они отправили в 1944 году в лагеря смерти чуть ли не полмиллиона евреев всего лишь за 42 дня. "В отличие от Венгрии" у нас ведь не было ни эйхманов, ни кастнеров. Так что не надо господину Альтману всё сваливать с больной головы на здоровую. У них действительно Холокост "является частью национальной истории". А у нас — увы...

Восьмая страница бюллетеня: "Голодомор и Холокост в Украине". Инте­ресные мысли в статье о том, что при рассмотрении этих трагедий "важно воздержаться от разоблачительного пафоса, унаследованного от советской системы". То есть нас призывают не вспоминать деяния ни Петлюры, ни Бандеры, ни Шухевича, ни Ягоды, ни Косиора... "Необходимо сменить акценты с разоблачения палачей на героизм жертв... "

Здесь же "круглый стол" "Память о Холокосте. Россия и Швеция". Где Швеция, там опять статья о Валленберге с главной мыслью: "поддержать письмо-обращение к мэру Москвы Лужкову и председателю Мосгордумы Вла­димиру Платонову с просьбой назвать одну из улиц столицы именем шведско­го дипломата Рауля Валленберга". Надо переименовать Арбат, где живут де­ти Арбата. Пусть они будут называться "Дети Валленберга".

Есть, правда, одно маленькое препятствие в щепетильных вопросах со­здания музеев, переименования улиц и т. д. В Международный день памяти жертв нацизма президент Российского еврейского конгресса Вячеслав Кан­тор, выступая в Доме кино, внёс предложение о создании в Москве музея, посвященного знаменитому "охотнику за нацистами" Симону Визенталю. Правда, он ловил нацистов где угодно – в Аргентине, в Канаде, в Австралии, во Франции – только не в России. Ну можно, конечно, учитывая заслуги Ви­зенталя перед еврейством, сварганить и в Москве какой-нибудь музейчик, если бы не одно "но": Норман Финкельштейн в своей книге "Индустрия Холо-коста" пишет о том, что в Швейцарии "Визенталь позволяет центру носить своё имя за 90 тысяч долларов в год" (стр. 155). Не думаю, чтобы Визенталь или его наследники разрешили Кантору организовать музей имени Визенталя бесплатно. Так что готовьте денежки, господа из Российского еврейского кон­гресса. Уверен, что имя знаменитого Валленберга стоит дороже, чем имя Ви­зенталя. И чтобы даром это имя украшало какую-то улицу в Коньково, Дерев-лёво или в Митино, конечно, не дадут. Слупят с Лужкова и Платонова так, что мало не покажется.

На следующей странице важнейшая информация: "Одна из парламентских комиссий израильского кнессета выдвинула российского поэта Евгения Евту­шенко на соискание Нобелевской премии 2008 года". Жаль, что не получил. Всё бы ему тогда простила мировая общественность — и панегирики Сталину, и восхваление Ленина, и душераздирающие признания "Коммунизм — это высший интим", и связи с Лубянкой. "Мы имеем право иметь своих мерзав­цев", — сказал Хайм Вейцман. (А может быть, Бен Гурион?)

Здесь же информация о том, что отряд журналистов из российских СМИ ("Итар-ТАСС", "Новая газета", "Московский комсомолец" и т. д.) толь­ко что вернулся из Израиля. В числе возвращенцев журналистка Наталья Морарь, которую в феврале 2008-го по каким-то таинственным соображениям ФСБ не пустила в Россию, а вынудила вернуться в Молдавию, чьей граждан­кой Морарь является. Скандал, регулярно раздуваемый радиостанцией "Сво­бода", длился месяца два, потом, как по команде, всё заглохло.

... На последних страницах бюллетеня "Холокост" несколько незначитель­ных сообщений вроде того, что в Волгограде наконец-то установили памятный знак на месте, где расстреливали евреев — на площади Дзержинского (где же ещё немцам расстреливать, как не там?).

А в конце — важная информация: в Израиль на стажировку в Холокостный центр "Яд Вашем" едут 20 эстонских учителей, что стало возможным лишь после введения с 2005 года в эстонских школах урока о Холокосте и после при­нятия Эстонии в "международную организацию по сотрудничеству в увековече­нии и изучении Холокоста". Так что в Эстонии Холокост увековечен. Организа­ция международная и называется "Таек фарс". Всё правильно. Эстонцев надо в этом вопросе "натаскивать". Надо из них выколачивать их тевтонско-норди-ческие комплексы. Хватит им учиться у их знаменитого земляка Розенберга.

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

А вот ещё выдержки из нью-йоркской газеты "Форум" и свеженьких бюл­летеней "Холокост" выпуска 2008 г.

"01.02 в С. -Петербурге прошёл семинар методистов и учителей города на тему "Рауль Валленберг — и один в поле воин". Ну Валленберг — это святое, это как "Отче наш", это "наше всё". В семинаре принимал участие и предста­витель семьи Валленбергов, некий Микаэль Вернстедт.

"Группа выживших в Холокосте и их потомков (! — Ст. К.) выступила про­тив признания Римского Папы Пия XII святым". "Губернатор Земли Нижняя Саксония Христиан Вильф принёс извинения еврейской общине за то, что сравнил меру по сокращению высоких зарплат с "погромом". "Виды сохране­ния памяти о Холокосте в Германии разнообразны, например, у домов, из ко­торых были выселены евреи, устанавливаются мемориальные знаки". (Пред­ставляете, каково жить нынешним немцам в этих домах?)

"Полиция задержала трёх неонацистов, совершивших в Праге нападение на еврея", – и это в "златой толерантной Праге"!

Особое внимание надо уделить сборнику "Тень Холокоста" (материалы II Международного симпозиума "Уроки Холокоста в современной России". Российская библиотека Холокоста, Москва, 1998 г.). Состав участников был потрясающ – все знаменитости старой гвардии: Стивен Спилберг, А. Даниэль, А. Гербер, И. Альтман, А. Асмолов, С. Ковалёв, П. Полян, Т. Жванецкая и др. плюс ещё представители от 11 государств Европы целых 4 дня рас­сказывали друг другу о Холокосте. Сборник издан роскошно, все выступле­ния на двух языках — русском и английском. Невозможно удержаться, чтобы не привести несколько примеров изысканного красноречия: "Латыши реши­ли, что советскую власть привели в Латвию евреи. Потому что среди подполь­ной компартии Латвии, среди тех, кто радостно встречал Красную Армию, было большое количество евреев. На горе евреям первым комиссаром НКВД Латвии — всего на три месяца — стал еврей Семён Шустов, но этого было до­статочно, чтобы с приходом немцев все газеты, которые выходили в то вре­мя, заговорили о том, что евреи уничтожили латышей и мы должны отомстить за кровь наших братьев <... > начался совершенно дикий шабаш" (Л. Коваль, Латвия). (Вот почему именно латыш в новогоднюю ночь 1961 г. оскорбил на­шу подругу Аллу Гербер! — Ст. К.) А вот отрывок из её речи на семинаре:

"Сегодня это особенно опасно, потому что когда кризис, когда тяжело, когда люди не получают зарплату, когда не получают пенсию, когда выходят с протестом на улицы, то можно поднять глаза и сказать: "За этим окном жи­вёт банкир по фамилии такой-то. А за этим окном живёт генеральный дирек­тор по фамилии такой-то. А за этим окном писатель, который врёт, потому что на одну четверть еврей. А за этим окном актриса, которую надо убить, пото­му что в ней есть капля еврейской крови".

Как говорят в этих случаях — "без комментариев!"

Из выступления А. Даниэля:

"История СССР, история России в XX веке – это часть истории Холокос-та". Собственной истории у России нет.

А вот описание того, как проходит урок по изучению Холокоста в 199-й московской школе. Из выступления учительницы Е. Батенковой.

Тема: "Разоблачение предрассудков". Сценарий таков. "Я предлагаю добровольцу встать перед всем классом, а остальным детям рассказывать анекдоты, персонажи которых, волей автора, имеют национальную принад­лежность. По мере того как дети рассказывают анекдоты, я обматываю его верёвкой, до того момента, когда он уже не может пошевелить ни рукой, ни ногой, ни что-либо сказать. На следующем этапе работы дети должны были обозначить тот предрассудок, который заложен в рассказанном ими анекдоте, и назвать усматриваемые ими причины этого предрассудка. Далее, по мере того как дети вскрывали причину предрассудков, я постепенно распутывала добровольца, и так до тех пор, пока паутина предрассудков не спала с не­го совсем".

А что это, если не садизм?

Уникален рассказ о том, как проходят в ещё одной московской школе, созданной в 1991 году и подчиняющейся двум министерствам образования — российскому и израильскому, — уроки по истории Холокоста. Ведёт их пре­подаватель А. Рыбаков, который сообщил конференции:

"У нас в школе постоянно стараются делать упор на эмоциональное вос­приятие Катастрофы. 5 мая у нас был совершенно потрясающий мемориаль­ный урок, посвященный Катастрофе. Выходили девочки 5-го, 6-го, 7-го клас­сов и рассказывали очень подробно о своих родных, погибших в Катастрофе или переживших её. Они просто начинали рыдать, и голос у них сбивался. Это произвело очень сильное эмоциональное впечатление.

Урок закончился тем, что были сорваны все последующие уроки, потому что народ просто рыдал. Никто из зала не уходил. Там горели свечи в виде шестиконечной звезды на полу. Ни учителя, ни ученики не могли больше ра­ботать, и на этом учебный день завершился. Я сам был тронут до слёз. Для меня, как организатора урока, это было высшей наградой. Это проходит че­рез кровь, через сердце. Это больше, чем любые бумаги и любые цифры. В этом я глубоко убеждён".

Ну что добавить? Бедные овцы стада израилева. Даже не овцы — ягнята! Да вашего пастуха давным-давно лечить надо в одной палате с Аллой Гербер. Впрочем, и в самом Израиле со школьниками тоже не церемонятся и тоже "закаляют" их психику по экстремальным программам, о чём пишет Норман Финкельштейн в книге "Индустрия Холокоста":

"В своей речи на вашингтонской конференции по Холокосту Дэвид Харрис с воодушевлением говорил о том, какое глубокое впечатление производит <... > паломничество в нацистские лагеря на еврейскую молодёжь. Газета "Форвард" описала одно такое мероприятие с особым пафосом.

Под заголовком "После посещения Освенцима израильские тинейджеры забавляются со стриптизёршами" газета рассказывает, что учащиеся кибуца по совету специалистов "пригласили стриптизёрш, чтобы избавиться от вы­званных экскурсией тяжёлых чувств".

Получается как бы выстрел по юным душам дуплетом: сначала душевное потрясение, потом сексуальное. Разрушение (или растление) подростковой психики в квадрате.

Заключительным итогом этого московского семинара было обращение ко всему цивилизованному миру: слёзы слезами, а дело делом.

Москва                                                                                7 мая 1997 г.

Мы, участники II Международного симпозиума "Уроки Холокоста и со­временная Россия", представляющие Россию, Украину, Беларусь, Молдову, Латвию, Литву, Германию, Израиль, США, Францию и Польшу, призываем правительства и парламенты, международные фонды, научные и просвети­тельные учреждения, общественные организации всего мира:

1.   Приложить все усилия к созданию в столицах государств, граждане ко­торых стали жертвами Холокоста, тематических музеев и мемориалов. Особен­но актуален этот вопрос для Москвы — столицы государства, на территории которого в годы войны погибла треть из 6 000 000 евреев — жертв нацизма.

2.   Память погибших должна быть увековечена в каждом населённом пункте.

3.   Тема Холокоста должна найти отражение в образовательных стандартах и программах, в процессе преподавания в высшей и средней школе. Необхо­димы государственные программы, включающие подготовку и переподготовку преподавателей, издание учебных пособий и производство учебных фильмов на тему Холокоста.

4.   Способствовать законодательным инициативам в области преследования в уголовном или гражданском порядке за разжигание межнациональной розни, включая ответственность за отрицание Холокоста.

5.   Установить ежемесячную компенсацию жертвам Холокоста, проживаю­щим на территории России и других государств бывшего СССР, в размерах, соответствующих пенсиям жертв Холокоста, проживающим в Западной Евро­пе, США и Израиле. Произвести им дополнительную единовременную компенсационную выплату в размере 5 000 дойчмарок (по аналогии с уже полу­ченной гражданами других государств компенсацией от Германии) из вновь создаваемых швейцарского и международных фондов".

Особенно важен здесь последний пункт, которому можно дать заголовок: "А где деньги взять?" – А кто распределять будет? – опять "конференция по притязаниям"? Обо всём этом прописано в книге Нормана Финкельштейна "Ин­дустрия Холокоста"... А книга "Тень Холокоста" появилась у меня случайно. Узнав в интернете адрес фонда "Холокост", я послал туда редакционного шо­фёра Мишу, чтобы он заехал на Садовническую улицу и выпросил у сотрудни­ков фонда или купил хотя бы парочку последних бюллетеней мне для работы над этой статьёй. Торжествующий Миша вернулся с двумя тяжёлыми упаковками бюллетеня за 2006-й, 2007-й и 2008 годы, а в придачу и в благодарность за внимание к фонду ему с радостью вручили (даром, лишь бы взял!) ещё не­сколько пачек сборника "Тень Холокоста", которыми, оказывается, был зава­лен офис фонда. ...Ни подписки нет, ни покупателей. Алла Ефремовна, а не зря ли Ваш фонд тратит драгоценные "холокостные" деньги? Ох, как непросто они достаются жрецам Холокоста, а Вы так легко их проматываете... Книга, которой цены нет, – лежит невостребованная целое десятилетие1. Представ­ляю себе, как эта история с офисом, заваленным холокостной литературой, сегодня утешает антисемитов. Надо работать по-другому, более эффективно. А то вроде бы всемирная организация, работающая на новый мировой поря­док, а на деле местечковый бардак. Может, вы действительно надоели не только нам, но и, страшно сказать, самим себе. Читаешь это всё, и еретиче­ская мысль приходит в голову: может быть, наша власть после того, как религия Холокоста будет внедрена во все поры жизни, разрешит всё-таки русским людям ввести в наших школах и уроки Закона Божьего и веры православной. Как говорится, нет худа без добра. А то ведь посмотрите, что произошло за последние два десятилетия в американских средних и высших школах после того, как в учебные американские программы был запущен вирус Холокоста. Свидетельствует преподаватель Нью-Йоркского городского университета:
"Профессора высших школ могут засвидетельствовать, что гораздо боль­шее число студентов сможет правильно указать век массового уничтожения евреев нацистами и назвать цифру убитых, чем в случае с войной между Се­вером и Югом. И в самом деле, массовое уничтожение евреев нацистами — чуть ли не единственное историческое событие, о котором сегодня говорится на учебных мероприятиях в университетах. Согласно опросам, больше аме­риканцев могут правильно цитировать Холокост, чем нападение на Пёрл-Харбор или атомные бомбардировки Японии".

(Н. Д. Финкельштейн, "Индустрия Холокоста").

Холокост — это не только новая религия, пытающаяся заменить Христи­анство, но это ещё и новая история человечества, вытесняющая историю на­родов и государств. В сумме две эти замены и породят "новый мировой по­рядок", о котором говорится в эпиграфе к этой главе и о котором мечтают жрецы Холокоста.

 

***

Религия Холокоста впаривается во все извилины общественного сознания с гораздо большей энергией и изобретательностью, нежели сталинская "Ис­тория ВКП(б)" в советское время.

Включаю телевизор 28 апреля 2008 г. — идёт рекламный рассказ о том, что в Испании создан мюзикл по дневникам святой Холокоста Анны Франк. Ведущий особенно настаивает на том, что этот мюзикл необходимо посмот­реть в России. Да смотрите его сами! Вы, европейцы, соблазнённые Гитле­ром, виноваты в её судьбе, вы и аплодируйте этому мюзиклу, сочинённому на основе дневника, часть которого написана шариковой ручкой послевоен­ного производства, через несколько лет после смерти Анны Франк.

Алла Ефремовна Гербер призывает давать уроки Холокоста русским школь­никам, чьи деды и прадеды победили фашизм и спасли остатки европейского еврейства от уничтожения. Пусть лучше внедряет холокостные уроки в Прибал­тике, где перед самой войной сохранились раздельные пляжи на взморье для христиан и евреев, где её оскорбил недобитый латышский нацист; или в Поль­ше, где уже после Освенцима в 1946 году сразу в нескольких местах произош­ли еврейские погромы со многими человеческими жертвами; или в Венгрии, где пережившие поражение венгерские фашисты-антисемиты во время восста­ния 1956 года брали реванш — вешали вниз головой на будапештских липах вен­герских евреев... И повторюсь: всё это происходило уже "после Освенцима".

Нет, пожалуй, прав Александр Проханов, недавно написавший в газете "Завтра" о возможном завтрашнем дне нашей Родины:

Распад России спишет в очередной раз все преступления, замусолит имена злодеев, зальёт красной горячей жижей следы несусветных зверств.

И есть ли сегодня хоть одна политическая партия, или политическая груп­па, или собрание моральных людей, которые скажут об этом вслух? Или так и будем, по настоянию Аллы Гербер, изучать в ещё оставшихся школах "холо­кост", а на диспутах правозащитников призывать к десталинизации России?

Сталин грядёт".

 

V . Уши Амана

Мы больны.

А. Гербер

Жрецы Холокоста, навязывая человечеству идею о его сакральности и не­познаваемости, любят и умеют для достижения результата впадать в транс, а если говорить простым языком – в истерику. Причём понять, естественная ли это истерика или наигранная, бывает непросто.

Помню, несколько лет тому назад в "Независимой газете" (15.04.99 г.) было опубликовано "Слово психолога Президенту России в день памяти жертв Катастрофы":

"Пробудитесь, господин президент!", "Набирает скорость бронепоезд национал-патриотизма и политического антисемитизма!", "Иного нет у нас пути... Лишь в Холокосте остановка", "мы уже провалились в эту колею, гос­подин президент", "на карте России оттенки красно-коричневого цвета уже покрыли Краснодарский край" (это сказано о слабых попытках администра­ции этого края воспрепятствовать захвату земель всяческими криминально-племенными структурами Северного Кавказа. – Ст. К.). До нападения банд Басаева на Дагестан оставалось всего лишь два месяца.

Все эти "независимые" шаманские заклинания, видимо, были венцом се­зонного обострения психики А. Асмолова. Психическая экзальтация весьма высокой степени у профессора и доктора психологических наук, заведующе­го кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ, видимо, была его профессиональным недугом или в лучшем случае хобби.

А вот случай посложнее. В третьем-четвёртом номере "Еврейской газеты" за 2002 год некто Михаил Садовский рассказывает о том, как он приехал в главный американский музей Холокоста — вашингтонский. А там, оказывает­ся, каждый входящий должен не просто купить входной билетик, но во время осмотра музея ещё и сыграть роль реального человека, погибшего в эпоху Ка­тастрофы, "влезть" в его судьбу, в его шкуру, словом, перевоплотиться, по­добно актёру всемирно-трагического спектакля под названием "Холокост". Такого рода роли служители музея предлагают всем посетителям при входе в музей. Однако не все могут выдержать подобные нервные перегрузки, и у несчастных людей начинает "съезжать крыша", что и случилось с Садовским, когда он "напялил" на себя жизнь и смерть погибшего в Освенциме местеч­кового украинского сиониста Симхи Перельмутера, который жил в 30-е годы в городке Хорошев, что на Львовщине.

"В сентябре 1939 г. <...> Советский Союз оккупировал Восточную Поль­шу, — пишет Садовский-Перельмутер, — где был расположен Хорошев. Несмо­тря на советскую оккупацию, Симха продолжал преподавать в Университете".

"Советская оккупация восточной Польши", как помнят все люди с нор­мальной психикой, — это возвращение в состав УССР Западной Украины, ко­торую в 20-м году поляки отхватили у нашей страны, ослабевшей от граждан­ской распри. А ещё должно заметить, что если бы местечко Хорошев в 1939 году перешло под власть фашистской Германии, то с "университетским преподаванием" Симхи было бы покончено сразу. А может быть, и с ним са­мим, поскольку спустя неделю после 22 июня 1941 года, когда войска вермах­та вошли в Хорошев, "как еврей и учёный, — пишет Садовский, — Симха стал предметом преследования германских властей".

За ним вскоре пришли украинские полицейские, и родные больше не уви­дели Симху Перельмутера. Но именно вот тут Михаил Садовский (он же яко­бы Симха) впал в состояние глубочайшего истерического транса. Нет бы ему вспомнить антисемита Степана Бандеру, или палача евреев Львовщины Рома­на Шухевича, опричники которого отправили Симху в Освенцим, но нет, он ни с того ни с сего заверещал голосом Александра Асмолова:

"Где те составы, которые приготовил великий вождь Страны Советов для депортации евреев, чтобы окончательно решить этот проклятый "еврейский вопрос"? Они на запасном пути? Вы не знаете, что они есть?", "А за что НКВД отплатило Валленбергу? За то, что спасал евреев?", "А вы, уцелевшие и но­вые жители Европы и мира? Молчите?.. Но разве за это убивают? Нет, за это не убивают. Убивают за то, что ты еврей!!!"

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Три восклицательных знака, украсивших полосу "Еврейской газеты", сви­детельствуют о том, что или психика Садовского не выдержала испытания на сцене Вашингтонского музея, либо о том, что он, как актёр, почувствовал, что наступил его звёздный час:

"Я, Симха Перельмутер, сошёл в земной ад в полосатом тряпье нацист­ского покроя! Я прошёл весь скорбный путь Симхи... Люди, люди, значит, не кончился Холокост...", "Но разве за это убивают?"

Перельмутер-Садовский, видимо, забыл, что в XX веке люди убивали друг друга за всё. Русских убивали на рубеже 80-90-х годов в городе Грозном за то, что они не убегают, не бросают свои дома, за то в итоге, что они – русские. Если вы скажете, что за депортацию 1944 года, я отвечу: русские жен­щины, которых насиловали в 90-м году басаевские и радуевские головорезы, не выселяли их отцов и матерей в Казахстан в 1944 году. Палестинцы убивают евреев за то, что евреи вырезали население арабских деревень, разрушили их дома и отобрали землю, —         за то, что они оккупанты. Евреи убивают палестин­цев за то, что те живут на земле, которую Иегова обещал ("земля обетован­ная") в незапамятные времена евреям, и за то, что палестинцы обстреливают ракетами "их поселения", построенные на земле "обетованной".

Американские школьники и студенты расстреливают своих товарищей лишь потому, что в гражданском обществе Америки так принято удовлетво­рять свои комплексы.

Потерявшие работу американцы расстреливают своих удачливых сослу­живцев, мстя за свою "неконкурентоспособность", за безразличие общества к их судьбе.

Мусульмане убивают "жёлтых" европейских журналистов за оскорбление их пророка.

Американские солдаты убивают иракцев и афганцев от страха, что те могут выстрелить первыми.

Одни иракцы убивают других, своих коллаборационистов, за сотрудниче­ство с оккупантами.

Вояки НАТО убивали сербов за то, что те не сразу подняли руки и не сда­лись мировому правительству.

Русские скинхеды убивают таджиков за то, что те продают в России нар­котическую отраву.

Кондопогские русские восстали против чеченцев за то, что гости изуро­довали своей хищной волей жизнь тихого городка.

В этом мире всех убивают за всё. А не только евреев за то, что они ев­реи. И не стоит впадать в истерику с тремя восклицательными знаками: "Но за это не убивают!!!" Убивают за всё.

Во многих "холокостных" книгах их авторы пытаются "реконструировать" историю, создавая в своём воспалённом воображении "художественные кар­тины" описываемых событий. Вот, к примеру, какую сцену разговора Стали­на с Лаврентием Берия о "деле врачей" сочинил генерал-полковник Д. Волкогонов в книге "Триумф и трагедия":

"В тот последний вечер Сталин два-три раза (какая документальная точность! – Ст. К.) интересовался ходом следствия. Наконец спросил ещё раз чрезмерно услужливого в последнее время Берию:

— А как Виноградов?

— Этот профессор кроме своей неблагонадёжности имеет длинный язык. У себя в клинике стал делиться с одним врачом, что-де у товарища Сталина уже было несколько опасных гипертонических приступов...

— Ладно, — оборвал Сталин. (Пишет Волкогонов так, как будто сам сидел под столом, прослушивая и записывая эти разговоры! – Ст. К.) —       Что вы ду­маете делать дальше? Врачи сознались? Игнатьеву скажите: если не добьёт­ся полного признания врачей, то мы его укоротим на величину головы...

— Сознаются. С помощью Тимашук, других патриотов завершаем рассле­дование и будем просить Вас разрешить провести публичный процесс...

— Готовьте, —             бросил Сталин и перешёл к другим делам" ("Триумф и тра­гедия". Книга II , часть 2, стр. 192, 1989 г. Книга была издана в АПН тиражом в 300 тысяч экземпляров).

С той поры прошло двадцать лет, но "художественные" домыслы в нашей историографии окончательно стали играть роль документов. Вот отрывок из книги "Отрицание отрицания, или Битва под Аушвицем" (М., 2008 год. Авто­ры и составители П. Полян и А. Кох).

Вот как Павел Полян "реконструирует" разговор в эпоху Холокоста пала­ча и жертвы средствами "художественной изобразительности":

"А ты, чернявый, кто будешь? Политрук? Еврей? Ну, скажи "кукуруза", ну, покажи нам свой хер! Нет, вроде не жид. Но ведь похож, ну до чего похож! А может, всё-таки жид? А вот Мыколу спрошу: он-то местный, он-то ваших знает, отличает, чует! Видишь, он кивает – жид, значит... — Сгинь в рас­ход!" — Тут даже Симхе Перельмутеру далеко до такой экспрессии!

Да, тяжело читать садо-мазохистские стенания зомбированных людей, загнанных в зловещий театр Холокоста его пастухами и жрецами, его надсмотрщиками и режиссёрами. Может быть, Симху Садовского надо отправить на излечение к Асмолову? Но лечится ли садо-мазохизм? Помню, как в 1990 го­ду академик Гольданский, телешоумен Владимир Молчанов (то ли маленький жрец Холокоста, то ли обычный шабесгой), главный редактор "Огонька" Ви­талий Коротич и прочие небескорыстные кликуши с упоением запугивали ев­рейских обывателей воплями о том, что 5 мая в России должны произойти по­громы, организованные могучей нацистской организацией "Память". Помню текст из "Литературной газеты" тех дней: "Звонят читатели: – извините, по­громы будут в Москве и Ленинграде или в Киеве тоже? Подскажите, куда вы­везти семью?" ("ЛГ", 1990 г. № 6, 2-я полоса)2. Обратим внимание, как де­ловито спрашивают, как будто просят совета, куда, на какой черноморский курорт вывезти детей от наступающей майской жары. Вот это и есть управле­ние обществом при помощи СМИ... Очень точно об этой политтехнологии рас­сказал Исраэль Шамир в статье "Иерусалимский синдром":

"В послевоенные годы сионисты не останавливались ни перед чем для достижения своей цели и не щадили "свой народ". Это проявилось в органи­зации массовой волны эмиграции из Ирака, подробно описанной известным израильским журналистом Томом Сегевом в книге "1949", а до этого – ближ­невосточным корреспондентом английской газеты "Гардиан" Дэвидом Херстом в книге "Ружьё и оливковая ветвь" (Фабер и Фабер, 1977)..

Массовая иммиграция евреев из Ирака была спровоцирована тремя взрывами в синагогах Багдада. Со временем выяснилось, что взрывы были произведены агентами израильской разведки. Другим мощным фактором бы­ли беспрерывные сообщения в американской просионистской прессе о "бли­зящихся погромах" в Ираке (как это напоминает разговоры о неминуемых по­громах в России в 1990 году!). Сассон Кадури, главный раввин Ирака, писал в своих мемуарах: "К середине 1949 года пропагандистская война в Америке началась не на шутку. Американские доллары должны были спасти иракских евреев – вне зависимости от того, нуждались ли они в спасении. Каждый день были погромы – на страницах "Нью-Йорк тайме", в корреспонденциях из Тель-Авива. Почему никто не спрашивал нас?.. В Ираке стали появляться си­онистские агенты, пользовавшиеся общим напряжением в стране и сулившие золотые горы евреям. Начались требования разрешить массовую эмиграцию, стали обвинять иракское правительство в том, что оно преследует евреев".

Наконец, под давлением демонстраций и торгового бойкота, иракское пра­вительство капитулировало и издало указ о массовой эмиграции евреев <...>.

Подобным образом была организована и массовая эмиграция из Совет­ского Союза в 1990—1993 годы. Распускались провокационные слухи о бли­зящихся погромах, они бесконечно умножались, пропущенные через призму западных агентств новостей, сочетаясь с рассказами о прекрасной жизни в Израиле. Годы спустя я встретил в Иерусалиме Аллу Гербер, московскую ев­рейскую писательницу, активную участницу "дела Осташвили".

— Вы, израильтяне, должны воздвигнуть мне памятник, — сказала она. — Это я прислала вам миллион русских евреев.

Выяснилось, что Алла Гербер (вместе с Щекочихиным и Черниченко) пу­стила в эфир дезу о близящихся погромах с якобы установленной датой — 5 мая. Созданная этими слухами волна панического бегства способствовала дестабилизации Советского Союза и ускорила его гибель. Конечно, слова Ал­лы Гербер не имели бы никакого эффекта, если бы они не были многократно усилены всей пропагандистской машиной сионистского пиара. Не она, так кто-нибудь другой прошептал бы нужные слова, повторенные послушным ап­паратом, и неискушённые "советские граждане еврейского происхождения" потянулись бы вереницей подметать улицы Тель-Авива, стрелять по палестинским детям, умирать и ложиться в неосвящённую землю за забором еврей­ского кладбища на далёкой земле".

В начале перестройки в издательстве "Московский рабочий" был издан женский сборник "Новые амазонки". Он открывался дневником амазонки из города Пермь. Вот несколько отрывков из этого документального произведе­ния "Покаянные дни, или В ожидании конца света":

"Пришла Галя К. и сказала, что будет <... > погром. Еврейский. Даже ес­ли это слух, то какая подлость по отношению к евреям.

— Если начнётся заварушка, нужно делать ноги, — говорит мой муж, пре­подаватель иврита.

Я выронила бутерброд с маслом, конечно, маслом вниз"... "Ночью про­снулась от грохота. Началось? Что делать в первую очередь? Вскочила, смот­рю: это кошка уронила со шкафа наши сто коробков спичек".

Нина Горланова, видимо, русская женщина. Замужем за евреем. Она, её дети, её друзья, приносящие на кухню всяческие слухи, живут в такой исте­рической атмосфере, что на них и обижаться грешно. У неё бутерброд с мас­лом выпадает из рук при слове "погром", но это цветочки: "вывихнула руку, когда в бешенстве тушила сигарету", "Это какие-то сверхъевреи, — кричу я, заведясь и размахивая руками и роняя вазу с цветами".

"Читаю младшим вслух "Воспоминания Вишневской". В том месте, где Вишневская прощается со сценой Большого театра, мы все зарыдали. Агния (младшая дочь. — Ст. К.) от перевозбуждения даже заснула".

"Друзья мужа — евреи — звонили в МВД Перми, спрашивали, готовы ли спасти от погромов жителей города. — К нам не поступило никаких сигна­лов! — был ответ. – А если уехать на дачу? — спрашивает Люся Г., жена ев­рея. – Может, там отсидимся?

—             Это ещё хуже, там ни телефона, ни больницы... — говорю я. — Я соби­раюсь позвонить друзьям-евреям и пригласить их ночевать эту роковую ночь у нас. Может, вместе-то отобьёмся". "До катаклизма (погрома. — Ст. К.) остался один день. А ночь? Ночью начнётся.

Нурия, маленькая девочка, дочь моей знакомой:

— Тётя Нина, а в городе образовалось общество, которое ловит евреев".

И не приходит в голову русским женщинам Нине и Гале стукнуть кулаком по столу, чтобы опомнились их мужья-психопаты, и прикрикнуть:

— Не сходи­те с ума и нас не сводите! И детей пожалейте!

Нет, наверное, уже поздно, болезнь слишком далеко зашла, начинаются галлюцинации:

"Я бормочу, идя по улице в магазин. Видимо, со мной что-то не то, по­тому что боковым зрением вижу, как на сохе пролетел по небосклону Василий Белов. А ведь был вроде писатель".

(Продолжение следует)

[Александр Васильевич]

(Продолжение)

Не только Белову, но достаётся от амазонки, когда она находится в при­падке юдофильской истерики, и Достоевскому тоже, мол, последний "путал евреев с буржуазией". Это напоминает мне, как некий профессор Металлов, читавший после войны в Литинституте лекции о творчестве Льва Толстого, ча­стенько выговаривал Льву Николаевичу: "Ну, этого старикашка не пони­мал! "... Вот так-то: Горланова и Металлов всё понимают, а Толстой и Досто­евский, увы!

"Со мной случилась истерика... Подруга ушла, пришли другие гости, ис­терику не смогли остановить... Вызвали "скорую" – нет одноразового шпри­ца, а их шприц рискованно-грязный"...

Прочитав слова Бунина о Катаеве (из "Окаянных дней"), о том, что по­следний за тысячу рублей якобы готов был убить человека, чтобы модно одеться, Горланова вгоняет себя в очередной приступ:

"А сейчас во главе "Памяти" всё писатели, поэты да критики. И они не за тысячу рублей, а совершенно бесплатно готовы убить всех евреев в нашей стране. Вот что значит 70 лет советской власти".

Но пик болезни, после которого никакая "скорая" уже не сумеет помочь, настал в конце повести.

"Полночь. Мужа нет дома. Он уехал к Бруштейнам обсуждать, как зани­маться самообороной, на лестнице шаги, много мужских ног. Бегом обратно от нашей площадки. Почему бегом? Потому что бомбу подложили и спешат убежать, чтобы не подорваться. Значит, началось. Я — дрожа — выхожу в кори­дор, включаю свет всюду (на кухне тоже зачем-то) и протягиваю руку к замку.

Страшно. Но я должна быстрее открыть, схватить бомбу и скинуть на головы тем, кто сейчас будет выбегать из подъезда, тем, кто её подложил. Выскаки­ваю на площадку – ничего нет. Поднимаюсь на чердак – лужа мочи. Ага, это всего лишь анонимные алкоголики заходили по своим интимным делам... Тут и муж вернулся. Рассказываю, он мрачнее тучи.

— И всё же лучше погибнуть от погрома один раз, чем много раз мыслен­но. Ложись спать".

Успокоил! Ну, какие после этого будут сны? Только такие: "Сон, будто мы уже переехали на квартиру Соколовских, нам обещанную. Там из коридора есть дверь в кабинет, её мы закрыли стеллажами с книгами, словно нет тут дверей. И там спрятали всех своих друзей-евреев и моих детей. Входят из "Памяти" (все мои знакомые) и мимо двери-стеллажа, но тут вдруг оттуда смех моей Агнии... "Агния, младшая дочь, выдала себя погромщикам! Ну как тут с ума не сойти! "Проснулась, поплакала в туалете"...

Да, это посильнее даже Симхи Перельмутера!

Ну как тут не пожалеть бедных детей Нины Горлановой (а их у нее нема­ло). Они, как и она со своим мужем и друзьями-евреями, ждут конца света, называемого "погромом": "Мама, ты мне купишь гусёнка? — опять умоляет Аг­ния. Обещаю купить.

—Ура! Значит, я надую гусёнка и поплыву, спасусь шестьдесят второго числа, да?

Шестьдесят второе число (как у Гоголя в "Записках сумасшедшего" -38 мартобря) – это день Икс, когда должно начаться светопреставление, име­нуемое погромом. После такого что делать? Материнских прав лишать с фор­мулировкой "за издевательство над детьми"?

А пока "светопреставление" не началось, дети Горлановой питаются слу­хами о погроме и о том, что пермские рабочие на металлургическом комби­нате ловят бродячих котят и "их там в печь бросают (металлурги)". И, гладя своего домашнего котёнка по спине, пермская амазонка добавляет: "Это на­ши советские люди".

Бедные еврейские овцы, нет вам пощады от ваших пастухов и от их овча­рок, от расчётливых и властных жрецов, которые тащат вас на жертвенник! Навеки все вы обречены примерять на себя освенцимскую полосатую робу Симхи Перельмутера и рыдать над агитками Павла Поляна. Жрецы знают об уязвимости вашей психики хотя бы потому, что сто лет тому назад один из этих жрецов-психиатров (Асмолов той эпохи) так описал незаживающие язвы овец своего стада:

"... Тяжёлые условия жизни евреев, особенно в тех странах, где они ог­раничены в правах, влияют на их психику и способствуют развитию среди них нервных заболеваний. Вредное влияние оказывали также преждевременные браки и браки между близкими родственниками, благодаря чему физические недостатки известной семьи, в особенности нервность, являются более концентрированными в потомстве. К числу моментов, предрасполагающих евре­ев к нервным заболеваниям, следует отнести и особенную чувствительность их сосудо-двигательной системы... Большинство специалистов считают евре­ев самым нервным народом в мире, а характерным заболеванием являются среди них... так называемые функциональные неврозы. К этой группе забо­леваний относятся: истерия, неврастения, эпилепсия, невралгия, истероэпи-лепсия, пляска св. Витта и тик. .. .Характерными чертами истерии у евреев считают необыкновенную мнительность, прислушивание к своим ощущениям, преувеличение своих страданий и порой симуляции... "

Это диагноз не освенцимского врача-убийцы Менгеле, не идеолога ра­сизма Розенберга и не покойного Дмитрия Васильева. Это из статьи профес­сора С. Черняховского "Нервные и психические заболевания", опубликован­ной в почтенном научном издании "Еврейская энциклопедия", С. Петербург, 1912 год.

Если поверить "Еврейской энциклопедии", то становится понятным, что атмосфера, в которой поколениями пребывала еврейская коллективная пси­хика, умело и корыстно использовалась пастырями еврейства. Не потому ли доля всемирных знаменитых отморозков террора, вышедших из еврейской среды, куда весомее, нежели у других народов?

Вспомним лишь знаменитостей XX века — организатора террора в России Евно Азефа, убийцу Столыпина Мордехая Богрова, убийцу графа Мирбаха Якова Блюмкина, Леонида Каннегисера, застрелившего Моисея Урицкого, Фанни Каплан, стрелявшую в Ленина, убийцу Симона Петлюры — Шварцбарта, Гершеля Гриншпана — убийцу германского дипломата Эрнста фон Рата, Игала Амира, застрелившего израильского премьер-министра Ицхака Шамира. А кто был замешан в покушении на Кеннеди? — Ли Освальд, которого за­стрелил Джек Руби... Список этот можно продолжать и вспомнить ипатьевский дом и Якова Юровского, а к нему добавить имя главного организатора терактов в сталинскую эпоху Наума Эйтингона.

Происхождение этого "истерического терроризма" имеет древние корни. В 1989 году мои рижские читатели прислали мне издававшийся в Риге "Вест­ник еврейской культуры". В этом вестнике была рубрика "Для самых малень­ких", в которой излагалась широко известная библейская история о еврей­ской красавице Эсфири и о персидском царе Артаксерксе, о противостоянии еврея Мордехая и злого антисемита Амана, об истреблении евреями персид­ской знати и об учреждении праздника Пурим во имя этой победы.

Но воспитывать детей из века в век на таких кровавых мифах опасно. Та­кое воспитание зароняет в их душах семена истерической жестокости, мсти­тельности и коварства. Как тут не вырасти в очередном поколении новым Богровым и Блюмкиным? Я часто размышлял об этом, перечитывая Ветхий завет. Я знал, что еврейские дети ежегодно празднуют Пурим и, как пишет рижский "Вестник", "каждый год четырнадцатого адара евреи в синагогах слушают "Книгу Эстер". При упоминании имени Амана мы свистим и шикаем. Мы не хо­тим слышать это злое имя. Зато, когда произносятся имена Эстер и Мордехая, мы хлопаем в ладоши и восхваляем их смелость".

Однако "Рижский вестник" сообщил мне одну неизвестную доселе ритуаль­ную подробность из празднования Пурима для детей: "Мы едим хаменташен, пирожные в форме амановых ушей". Такая гастрономическая подробность по­разила меня. Почему? Ну, это всё равно, как если бы после Куликовской побе­ды в меню русской народной кухни появился паштет из печени Мамая.

Памятуя об этом ветхозаветном ритуале, нечего удивляться такому коли­честву террористов из еврейской местечковой среды. А что за дети вырастут завтра, слушая причитания асмоловых, полянов, борщаговских, резников и Аллы Гербер? Чему уж тут удивляться, когда понимаешь, что этих "жрецов" в детстве перекормили "ушами Амана". Кстати, недавно на нашем TV был перформанс — весёлая компания с удовольствием разрезала и съедала торт, сделанный в виде мёртвого Сталина. Это всё из той же оперы, которая назы­вается "Уши Амана". Да и торты в виде православных церквей, которыми тор­гует в финале гнусного фильма Г. Абуладзе "Покаяние" его главная героиня, приготовлены на той же Пуримовской кухне... Ведь нужно "съедать" купола, кресты, часовенки...

Поразительно, что книга Эсфири о том, как еврейское племя не просто было спасено, но уничтожило 72 тысячи антисемитов из высшего персидско­го сословия, стала культовой.

Две тысячи пятьсот лет из года в год евреи (и еврейские дети!) радостно отмечают этот праздник кровавого возмездия. Ну это всё равно, как если бы русский народ, как никто другой пострадавший от гитлеровского нашествия, праздновал не просто День Победы – 9 мая, а день Возмездия —          16 октября 1946 года, когда в Нюрнберге была повешена фашистская верхушка, или как если бы американцы плясали, били в бубны, танцевали и изображали в теа­тральных постановках День атомной бомбардировки Хиросимы. Известный историк и публицист Эдуард Ходос, еврей по национальности, живущий в Харькове, в своей книге "Выбор-2006: между Спасителем и АнтиХристом" так проецирует историю Эсфири (Эстер) с ушами Амана на наше время: "Напом­ню, что вторая война против Ирака была объявлена США в марте 2003 года аккурат в еврейский праздник Пурим <... > Саддам Хуссейн по убеждению Ха-бадников — новый Аман, повешенный на дереве благодаря хитрости Эстер" <... > "Война против Ирака была войной <... > против ритуального религиоз­ного врага <... > во время которой ритуальное действо было отыграно до по­следнего акта — вплоть до убийства сыновей Хуссейна, полностью соответст­вовавшего "сценарию Пурима", когда были убиты сыновья Амана"...

А всё ведь начинается с пожирания пирожных, испечённых в виде "ама­новых ушей".

 

***

Жрецам всё время нужно заботиться о будущем своего культа, постоянно воспитывать новых поклонников, делать прививку вируса истеричности всту­пающему в жизнь новому поколению. В 2001 году в Москве вышло "Учебное пособие для 9-го класса средней общей образовательной школы" с названием "История Холокоста на территории СССР". Авторы — руководители фонда "Холо-кост" И. Альтман, А. Гербер, Д. Полторак. Вот их методические разработки:

"Обсудим в классе вопросы: "Вас отправляют в гетто — что бы Вы взяли с собой?", "Напишите письмо из гетто"; "Надо ли нам знать имена тех сооте­чественников, которые принимали самое активное участие в "акциях"? (при­мечание: "акции" – внезапный увоз из гетто группы обитателей в концлагерь на расстрел"); "Почему мы выделяем еврейское население в особую катего­рию жертв нацизма?"; "Расскажите, как Вам представляется жизнь евреев в Германии после нюрнбергских законов?"; "Как Вы думаете, возможно ли по­явление законов, подобных нюрнбергским, в нашей стране <... >?"

Дорогой читатель! Ну скажите, зачем русским детям писать сочинения на эти темы? Даже у взрослых людей, когда они входят в роль Симхи Перельму-тера, "едет крыша". У Асмолова, Садовского, Поляна и многих других она, видимо, поехала давно, но мы, как православные христиане, должны их по­нять и пожалеть.

(Окончание следует)